На улице Риволи фиакр остановился, Штольман расплатился и помог
Анне сойти на землю. Поднялись на второй этаж. Поль уже ждал их.
Поздоровавшись, все расселись у вытянутого букового стола посреди
комнаты.
— Жак, я получил утром твою записку. Сразу отвечу на твой первый
вопрос. Я помогу с документами для твоего нового жильца. Ты
проверил уже его?
— Да, ничего особенно криминального за ним нет. Несчастный и
беспризорный. Всё поправимо.
— Хорошо. Я дам распоряжение секретарям. Дней через пять всё
будет готово.
Штольман кивнул. Явно не ради такой малости Поль просил их
приехать. Мужчина служил заместителем префекта Парижа, ему выправка
документов безродному мальчишке с улицы ничего не стоит. Сейчас,
надо полагать, они услышат основную часть того, ради чего их
позвали.
— Жак, не стану тебя обманывать, я вас пригласил, чтобы
попросить о большом одолжении.
Яков молча поднял брови.
— Через пять дней к нам приезжает генеральный инспектор.
Проверка грозит серьёзная, в прошлом месяце двое наших сотрудников
сильно напортачили. В общем, моему начальнику было прямым текстом
сказано, что если ещё какая-нибудь оказия произойдёт, головы
посыпятся, начиная с его и моей.
Мужчина помолчал.
— Вы знаете о происшествии в вашей больнице, Анна. Случай
вопиющий, слухи уже поползли. Дело досталось комиссару Жермену.
Ничего плохого о нём сказать не могу, но, впрочем, хорошего тоже.
Въедливый, но не видит дальше очевидного. Нрав у него совсем не
сахар. В прошлом месяце вы помогли найти драгоценности маркизы де
Клемарсо, он вёл это дело. Получил нагоняй от начальства. Теперь
всякий раз при вашем имени морщится и скрипит зубами.
Штольман хмыкнул. Теперь многое прояснилось. Аня слегка
улыбнулась ему, понимая о чём он думает.
— Так вот, дело об этой несчастной из анатомического театра
расследует комиссар Жермен. Вы можете понять мои опасения? Я почти
полностью уверен, что убийца не будет найден, и инспектор будет в
ярости. Ты понимаешь, к чему я веду, Жак? С моей стороны я обеспечу
вас всеми необходимыми полномочиями, бумагами и ресурсами. И месье
Жермен не будет вам препятствовать, хотя официально он останется во
главе следствия.
Штольман прекрасно понимал, к чему ведёт Поль. У них есть пять
дней, чтобы раскрыть это дело.
Штольман и Анна вышли из дверей Центрального полицейского
управления и оказались на оживлённой улице Риволи. Ане нравился
Париж, но центр, особенно ближе к вечеру, утомлял её. Она привыкла
к затонской жизни, там даже в самый разгар дня на главных улицах не
было суеты. Столичный угар подавлял человека, толпа заглатывала
его, и этот обескураженный и оглушённый человек растерянно пытался
зацепиться хоть за что-то. Иногда людям это удавалось, иногда нет.
Тот, кто смог приспособиться к суматохе Парижа, не мог более
представить жизни вне его. Тот, кто проиграл битву с суетностью,
пропадал, чах и тосковал в тесных ему стенах исполинского города
любви.