По дороге Яков попросил задать несколько вопросов студентам и
преподавателям. Анна кивнула. У неё тоже был насыщенный день
впереди. Штольман вдруг озлился на неизвестного маньяка, который
вздумал разбрасывать искромсанные тела в анатомических театрах. Вся
радость меркнет, когда думаешь, что его Аня будет тут без него,
возможно в одном помещении с убийцей! Осталось пять дней! Нет уж!
Он потратит гораздо меньше времени на это дело! Всё равно нормально
думать не получится, пока она далеко. Фиакр подкатил к воротам
больницы, Аня легко соскочила с подножки. Обернулась. Ослепила
Штольмана улыбкой.
— Знаешь, Яша, я жалею только об одном!
— О чём? — замерев, спросил Яков.
— О том, фиакр — это не закрытый экипаж!
Сверкнув улыбкой ещё раз, она развернулась и вошла во двор.
***
Штольман доехал до мертвецкой, в которой производили вскрытие
жертвы. Доктор был благожелателен. Ему уже сказали, что к делу
приписан гениальный сыщик, и что ему следует оказывать полное
содействие. Яков узнал, что девушке было около 24 лет, что опознать
её никак не получится, поскольку труп был обнажён. Сочувственно
глядя на тело, доктор сказал, что часть ран нанесена при жизни, а
часть уже посмертно. Вероятно, бедняжка скончалась от шока и
кровопотери. И тот, кто убил её, продолжил начатое. Размеренно
разрезал её тело на полосы, убрал кровь, и не менее тщательно зашил
каждую нанесённую отметину.
Штольман зацепился за слова врача.
— Убрал кровь? Что вы имеете в виду?
- Перед зашиванием все раны были самым тщательным образом
промыты антисептиком.
Вот как! Следы не этого ли антисептика можно обнаружить под
окнами больницы? Интересно.
Яков внимательно осмотрел тело.
— Доктор, вы изучили подушечки её пальцев?
— Вы имеет в виду многочисленные уколы? Да, я отразил это в
отчёте.
— Что же, теперь мы по крайней мере можем назвать её род
занятий.
— Что вы имеете в виду?
— Очевидно, она работала белошвейкой или портнихой. Я склоняюсь
к первому варианту.
Штольман откланялся и направился в отделение, в котором работал
Морис Жермен. К счастью, самого комиссара на месте не было. Он уже
был оповещён о том, что ненавистные ему Штольманы привлечены к
расследованию и наделены неограниченными полномочиями. Не в силах
терпеть подобную несправедливость, полицейский отправился к
начальству требовать объективности. Яков потребовал предоставить
ему собранные на сегодняшний момент материалы. Констебли неохотно
принесли ему папку.