В общем, Анна была счастлива. Её счастье совсем недавно стало
ещё больше! Оно росло, росло и, когда заполнило её целиком,
перелилось через край и стало переходить на других. В их доме всё
радовалось, сверкало и переливалось, отражая благодать хозяйки.
Мадам Агнес напевала, когда готовила и улыбалась, глядя на
господина Штольмана с женой. Мари с усердием наводила порядок и
пританцовывала, протирая пыль. Соседи с удовольствием
приветствовали молодую мадам Штольман, когда она шла по улице. Дети
смеялись и хотели поделиться угощением. Собаки ластились к её
ногам.
А Аня… Аня была счастлива. Она не могла пройти мимо Штольмана
просто так, её прямо тянуло к тому, кто её счастье ей подарил.
Целую неделю Аню охватывало желание обнять его, поцеловать,
прижаться к нему. Ну ничего она поделать с собой не могла! Всё в
ней пело при виде его. Вспомнив сегодняшнее утро, Анна улыбнулась.
Она любила Якова, когда он был весь из себя суровый сыщик. Любила
его сдержанную манеру держать себя на людях. Любила страсть,
затаённую под костюмом. Любила нежность, которую вряд ли кто
заподозрил бы найти в хладнокровном следователе. Но больше всего
она любила того Штольмана, который с утра остался на ступенях их
особнячка — домашнего, немного раздраженного, слегка ворчащего
из-за того, что долго не увидит её сегодня. Это был её Штольман — и
больше ничей!
Впереди показались ворота больницы. Поблагодарив возницу, Анна
прошла к боковому входу. Там находилась мертвецкая и анатомический
театр для студентов. Сегодня профессор Антуан Дюбуа, её наставник,
обещал какое-то невероятно любопытное с точки зрения медицины
вскрытие. Профессору было уже семьдесят два года, сорок семь лет из
которых он был врачом-практиком. Ходячая энциклопедия, аскет и
интеллигентнейший человек, он не терпел халатность и безразличие в
коллегах, а тем паче в учениках. Он не был женат, точнее, работа
была ему женой. Именно он первые полгода всячески испытывал Анну,
пытаясь заставить её бросить профессию. Когда же он увидел в ней
призвание к докторскому делу, стойкость и сострадание, напротив,
стал помогать в сложных вопросах и поощрять изучать медицину
глубже. Аня уважала его и стремилась заслужить его признание.
В коридоре ждали начала вскрытия её подопечные. Семнадцатилетний
Жан Эльме, коренной парижанин из потомственных врачей, худощавый,
высокий с тонким вытянутым лицом. Двадцатилетний Кристоф Шателе,
дважды проваливший вступительные экзамены. Он был полной
противоположностью Жана: коренастый, пухленький, с гривой рыжих
вьющихся волос и заросший такой же огненной бородой. Третьим её
учеником был Августин Марибор, сдержанный молодой человек
восемнадцати лет, скромный и прилежный. При виде наставницы мужчины
оживились, на лицах их заиграла улыбка: они любили эту женщину,
доказавшую всем, что она прекрасный врач. Им ей тоже пришлось в
первый же день это доказывать. Они встали на дыбы, протестуя против
учителя, принадлежавшего к слабому полу. К вечеру ушли задумчивыми,
впоследствии ловя каждое её слово и ценя советы и замечания. Дело в
том, что на их первом вскрытии двое упали в обморок, а Августина
вообще стошнило. Анна же недрогнувшей рукой завершила положенную
процедуру, попутно объясняя новичкам, что и как. Понятие «слабый
пол» заиграло новыми красками.