Дверь распахнулась. Профессор Дюбуа и их второй преподаватель,
доктор Эндрю Стивенс, вышли в коридор, держа в руках какие-то
документы.
— Добрый день, мадам Штольман, господа. Пойдёмте переодеваться!
Мишель должен был уже всё подготовить!
Мишель — это Мишель Ко, санитар при больнице. Довольно странный
человек. Левое плечо у него было деформировано и почти прижато к
шее. Он ни с кем не общался и почти не разговаривал. Но работу свою
выполнял исправно.
Анна переоделась в больничный халат, на голову повязала косынку.
Пахло карболкой и спиртом. В коридоре её уже ждали мужчины.
— Итак, господа! — начал профессор Дюбуа, идя по коридору. —
Сегодня на стол к нам попал месье Огюстен, страдающий акромегалией.
Кто-нибудь может сказать, что это за болезнь.
Анна подняла руку.
— Мадам Штольман, вы знакомы с данной проблемой? Это очень
редкое заболевание.
— Да, профессор. Мой коллега доктор Милц недавно посоветовал
прочесть прошлогодний труд его английского коллеги, где тот
подробным образом описывал природу этой болезни. У пациента
наблюдается укрупнение черт лица, нижняя челюсть становится
массивной, заметно вырастают нос и уши. После этого деформируется
череп и всё тело. Значительно увеличиваются стопы и кисти рук. Это
происходит из-за нарушения в работе эндокринной системы.
Анна немного помолчала и грустно продолжила:
— Следует добавить, что современная наука не знает лечения этого
недуга. Поэтому заболевший вынужден страдать не только от самой
болезни, но и от насмешек окружающих. Мир не терпит тех, кто
отличается от других.
-Вы абсолютно правы, дорогая. И в случае природы болезни, и в
случае жестокости толпы.
Профессор распахнул дверь в анатомический театр. Доктора,
действительные и будущие, стали спускаться по лестнице к
металлическому столу, на котором уже лежало тело. Внезапно доктор
Стивенс остановился. Первокурсники не успели затормозить и
наткнулись на его спину.
— Что за чёрт?! — изумлённо проговорил профессор.
На хромированной поверхности стола, ярко освещённый
электрическими лампами, спускающимися сверху, лежал труп молодой
женщины, располосованный вдоль и поперёк.
Никто не мог сдвинуться с места. Зрелище перед ними открывалось
ужасающее. Женщина была обнажена, верхний свет безжалостно
выпячивал все изуверски искорёженные участки бывшего совсем недавно
красивым тела. Анна видела много трупов за свою жизнь: и в
больнице, и в мертвецкой, и на месте преступления, и во время
видений. Это тело наводило на неё ужас. Не количеством ран — хотя
места живого на ней не было — а тем, что раны эти были старательно
зашиты. Стежок за стежком, тоненькой ниткой где-то живущий и
дышащий человеческий монстр залатал обратно всё, что разрезал по
своей прихоти. Ане не хотелось об этом думать, но шов явно выполнял
профессионал.