— Мне уезжать через полчаса, — с сожалением произнесла Аня.
— Почему? У тебя же был сегодня свободный день!
— Утром записку принесли. Профессор Дюбуа просит присутствовать
на вскрытии, прелюбопытнейший случай, как он говорит, так что —
надо ехать.
Яков сел ровнее и уставился на ворота, ведущие во двор.
— Что случилось? — удивленно спросила Анна.
— Жду, что сейчас они откроются и войдёт Коробейников. Ей-богу,
для полного комплекта только его сегодня ещё не было!
Аня хихикнула.
Фиакр звонко стучал о мостовую. Анна ехала в больницу, подставив
лицо жаркому июльскому солнцу. Она любила здешнюю погоду и не
закрывала лицо от обжигающих лучей. На носу от этого яркими
брызгами проявились веснушки. Анна улыбнулась — Якову это
понравилось: женщина часто ловила на себе его растроганно -
умилённые взгляды. Как хорошо, что лето будет ещё долго! До самой
середины октября можно будет гулять почти в летней одежде, вечерами
пить чай в беседке или завтракать на балконе.
Женщина откинулась на спинку сиденья, скрывшись под складной
крышей. Она в очередной раз размышляла, как же они прекрасно
придумали приехать сюда, в их мальвовый замок, защищавший их от
посторонних глаз. Восторг вдруг затопил её всю! Новое счастье ждало
их — самое важное и самое главное! Аня так радовалась, что ей было
удивительно, что она не парит в воздухе. Анна вытянула вперед руки!
Нет, ничего не изменилось, а ей казалось, что она вся совершенно
другая, и странно ей было, что никто ничего не замечает! Даже
Яша!
Ммммм… Яша… Анна представила его перед собой. Ей было странно
думать о том времени, когда они не жили вместе. Ей казалось, что
этого никогда не было, а всегда был только он и их парижский дом.
Всё, что она делала раньше только для себя, приобрело новое
значение. Ей было дико представить, что она сядет пить чай и не
протянет руку, чтобы налить и Якову. Невозможно было не говорить
обо всём, лёжа в кровати. Не взять его за руку во время прогулки.
Новые, только их двоих привычки появились в их доме. Штольман,
который до сих пор помнил, как она слегка огорчилась, что коробка
конфет, которую он тогда принёс в больницу, была не для неё, а для
экспертизы, теперь частенько баловал её чем-нибудь сладким. И вечер
приобретал вкус шоколада, или марципана или ореховой помадки.