В отличие от косящих под интеллигентов товарищей, он не любил,
когда шашлык подают на блюде и его нужно аккуратно резать ножом,
прижимая вилкой к тарелке. Он утверждал, что при этом теряется
главный смак шашлыка. Его надо рвать зубами прямо с полосы, а не
изображать из себя цивилизованного поца в гламурном ресторане.
После второй порции вискаря аппетит усилился и предполагаемую
беседу по душам отложили на потом.
Когда количество мяса уменьшилось на две трети, а от салата
остались только разводы масла на донышке, Черов приготовился
наполнить стаканы в четвёртый или пятый раз.
Ему помешала суета за спиной. Послышались редкие подбадривающие
аплодисменты и возгласы: «Просим! Просим!». Денис аккуратно, как
ему показалось, оглянулся и увидел поднимающуюся из-за сдвоенного
стола девушку. Черты её лица разглядеть не удавалось, но всем
известно, что через призму алкоголя любая девушка выглядит
сногсшибательной красавицей. Слава Богу, танцевать она не
собиралась. Осторожно откинув с лица локоны и торжественно
приподняв подбородок, она принялась читать стих, слегка дирижируя
изящными пальцами в такт ритма:
— Ты бы вышел, не зная куда и зачем,
Но никак не найдёшь от замка ключей.
А внутри эхо гулкое и пустота…
И свободны места.
Там идёт на экране немое кино.
И ты думаешь, стоит проснуться и вновь
Наяву, не в кино, ты увидишь рассвет.
Но не сон это. Нет.
Не обманывайся. Ты давно осознал,
Что приютом тебе стал безлюдный вокзал,
И ночной опустевший, остывший перрон,
И немой крик ворон.
Черно-белое солнце на небе висит.
Ты на бога надеешься. Он всё простит.
Но тебя там не слышно, кричи не кричи.
От замка, где ключи… *
— Браво! Брависсимо! — тут же вскочили её компаньоны, едва звук
томного меццо-сопрано затих, впитавшись без остатка в слегка
солоноватый морской воздух.
От соседних столов, где чилили две группировки геймеров,
отличающиеся друг от друга только цветом балахонов и сюжетом
неоновых принтов, донеслось дружное улюлюканье. Не осуждающее, а
обычный троллинг, принятый в среде различных субкультур. Скорее
всего, они не прониклись торжественностью момента и на рефлексе
выразили своё отношение к конкурентам.
— Наш выход! — вытерев губы салфеткой, заявил Тимофей, —
Прекрасный повод вступиться за поруганную честь поэтессы и устроить
небольшой бедлам!