Он взглянул на товарищей и застегнул молнию кармана, где лежал
смартфон, чтобы тот случайно не выпал. Родион одобрительно крякнул,
схватил шампур и зажав острый конец в кулаке, принялся наматывать
полосу вокруг костяшек пальцев. Получался весьма оригинальный
кастет, из двух слоёв нержавейки.
Только Черов, застыв в полуразвороте, продолжал неотрывно
смотреть на поэтессу.
— Влюбился! — шепнул Родион и повысив голос позвал, — Деня! Эти
флуботы ответят за своё поведение, а ты сложишь к ногам
прекраснейшей из дам их поверженные мерчи! Да очнись ты,
наконец!
— Погодь! — отмахнулся Черов и поднявшись, постучал столовым
ножом по стакану, — Как уже говорил мой друг: мы отмечаем
завершение отпуска! Банально бросать монетку в море, надеясь
непременно вернуться. Вместо этого хочу прочитать свой стишок в
качестве алаверды, по кавказской традиции.
Услышав знакомое слово, шеф-повар подкрутил усы и восторженно
произнёс несколько слов. Непонятных, зато восклицательно —
восторженных.
Язык Дениса слегка заплетался, но в целом он говорил внятно и
обе конкурирующие компании напряглись, демонстрируя внимание. Денис
положил нож на столешницу, прокашлялся и начал:
— Наивен я бывал и простодушен,
представьте, верил, полон мир чудес…
Тот парень умер, ход вещей нарушен,
остался только путь в один конец.
Чудес, увы, не подсмотрел, не встретил,
Бог их не дал, а бес не соблазнял.
Проспал, возможно, просто не заметил,
короче, не нашёл, не там искал.
Нет смысла обвинять кто невиновен.
К чему скорбеть над перечнем утрат?
Я понимаю так, что каждый волен,
считать количество своих затрат.
Хотя зачем считать, коль потеряли?
В конце концов, не купишь за рубли,
всех тех, кого цинично мы предали,
тем более кого не сберегли.
Мой взгляд назад далёк от сожаленья,
теперь, сквозь пелену прошедших лет,
не так обидны стали пораженья
и меркнет ореол былых побед.
Раздались жиденькие аплодисменты с разных концов веранды, где
располагались отдыхающие парочки. Геймеры непонимающе
переглянулись, но молчали. Поэты напряжённо перешёптывались, словно
выбирали из своих рядов самого смелого. Наконец, кто-то из компании
отозвался:
— Глагольная рифма во втором катрене совсем не айс.
— Знаю, — буркнул Черов и, сев обратно за стол, разлил остатки
виски по стаканам.
— Не понял! — удивлённо воскликнул Мельников, отчего его глаза
расширились до уровня анимешных героев, — Ты собираешься это
проглотить?