Эдвард О’Коннелл, трёх лет отроду, вообще был развит не по
годам. Он рано научился ходить и говорить, а первым его словом было
не «мама» и даже не «папа», а «он», причём сказано это было, когда
мать поднесла его к колдографии отца, на которой тот стоял за
барной стойкой под Ирландским флагом с пинтой тёмного в руках,
периодически помахивая рукой и улыбаясь, словно живой, повторяя из
раза в раз: «Кто твой папа, а, кто твой папа?» и маленький
O'Коннелл протянул свою ручку и сказал отчётливо: «Он!» А сейчас
уже говорил вполне осмысленно, причём делал это в самый неожиданный
момент, всякий раз обескураживая этим взрослых.
Поминки было решено справить в близком семейном кругу, всякие
троюродные дяди и двоюродные кузины не были приглашены, да и друзей
не стали созывать на этот раз, ещё слишком свежи раны, чтобы
бередить их нескончаемыми восклицаниями о том: «Какой был человек!»
Одеты они тоже были не по траурному, его и без того хватало…
Все сели за стол, где был представлен довольно простой набор
традиционных ирландских блюд, в основном, из мяса, сыра, хлеба,
морепродуктов и картофеля, само собой, пиво и виски. Лидия Макбрайд
(мать Евы) предпочитала вино, а из крепкого скотч, удовлетворить её
вкусы не составило проблем. Никто не притрагивался к еде. И не
решался первым взять слово… лишь глава семейства периодически
тяжело вздыхал и шептал себе под усы:
— Ох, сынок-сынок… — Война добавила ему седины в волосах, он
сгорбился и истощал, практически утратив «O'Коннелловскую стать»,
его лицо изрезали морщины, оно словно втянулось внутрь впадин под
глазами и на щеках.
Джордан O'Коннелл достал из бездонного нагрудного кармана
магическую трубку, расписанную ярко светящимися при курении белыми
гальдраставами на чёрном лаке,[5] набил её табаком с листьями
черноплодки, с пальца посадил на табак огонёк и принялся
раскуривать. В этой войне он потерял не только сына. Год назад умер
его младший брат, а до этого племянник, да и сам он не один раз был
на волоске, когда командовал отрядом Народного Магического
Ополчения…
Никто не ждал гостей, никто не был приглашён, поэтому когда
сработали сигнальные чары, а в дверь постучали — волшебные палочки
мгновенно оказались в руках у тех, у кого они были. Ева поспешила
укрыться с сыном и матерью-маглом в ванной, готовая аппарировать
оттуда в безопасное место в любой момент. Послевоенные времена —
всегда времена неспокойные, никогда не знаешь, с чем к тебе явятся
на порог. Но в этот раз явились с миром…