Никто из тех, кто это услышал, не сдержал слёз.
***
Прошли похороны. Хоронили в закрытом гробу. Ещё в похоронном
бюро им говорили, что делают всё возможное, чтобы восстановить
тело, но нанесённый урон слишком велик. Они испробовали и зелья, и
сложную многоступенчатую магию восстановления первичной формы… не
вышло. Потому что толком нечего было восстанавливать, в гробу, в
семейном склепе, теперь лежали ноги и руки, по колени и по локти.
Всё остальное было уничтожено заклинаниями, перемолото в порошок,
сожжено и смешано с землёй одними из тех, по кому сейчас начались
долгие и порой запутанные судебные разбирательства…
На том самом месте, где Рой О’Коннелл принял свой последний бой
сейчас работали Авроры[4], там они нашли останки двоих Пожирателей
смерти и ещё двоих их пособников. Сразу было установлено, что в
убийстве участвовало не менее полудюжины сторонников или лиц
порабощённых Тёмным Лордом.
— С уверенностью пока можно сказать только одно, ваш сын —
герой, несмотря на все его… ранние выступления… —
Хранитель магического порядка в возрасте и временно лишившийся
одной руки рассказал о том, как всё произошло, главе поредевшего
семейства. — Мы ещё вычисляем тех, кто это сделал… Работа предстоит
непростая… Они умело скрываются… А когда их находишь — мимикрируют,
аки Боггарты… Только вот не в страхи они превращаются, а из
ублюдков в порядочных людей, когда им то выгодно…
Чуть позже в деле появился свидетель, хозяин разрушенного дома,
он вернулся, когда обстановка в стране чуть улеглась. Его
воспоминания, переданные самому Бартемиусу Краучу -
поспособствовали ускорению поимки троих Пожирателей и нахождению
ещё одного, ослепшего Барри О’Лири в одной из штаб-квартир
сторонников Волдеморта. Кроме слепоты, тот также совершенно
обезумел, сложно сказать почему, а глаза и раны на лице не
подлежали восстановлению из-за необычных свойств объекта, который
их нанёс… Но это было потом…
Сейчас же семья, устранив беспорядок в доме, который устроили
Пожиратели смерти во время попыток выйти на ушедшего в подполье
О’Коннелла через близких, готовилась к поминкам. Приготовления
проходили в скорбной тишине, нарушаемой лишь сотворяемыми
заклинаниями, тихими редкими переговорами в два-три слова и то тут,
то там звучащими всхлипываниями.
Ребёнок, сидя в своём кресле, как никто чувствовал гнетущую
атмосферу и сидел тихо, не плакал, не кричал, не звал мать, не
играл в свои игрушки, лишь глядел по сторонами необыкновенно
осознанным для своего возраста взглядом.