— Экспелиармус. — Палочка вылетела из обмякших пальцев и
прекратила изрыгать огонь, но была ещё вторая, его собственная.
— Редукто… Редукто… Редукто… — Здоровый, не раненый, лишь в
слегка опалённой мантии, Пожиратель смерти без особого труда
отражал последние потуги умирающего. — Ре…
— Сектум…
— Хватит с него! — Один из двойки окриком остановил ведьму,
вновь высунувшую из-за угла голову и правую руку. — Он и так уже в
решето…
— Экспелиармус. — Вторая палочка отлетела далеко и скрылась в
траве, а Пожиратели не стали её подбирать, им она была ни к
чему.
— Где Манфред? — Отрывисто дыша, проговорила Пожирательница и
сняла маску.
— Мы видели, как он удирал, а потом аппарировал. — Те также
показали свои лица. — Сукин сын струсил.
О’Коннелл захлёбывался кровью.
— А Николай? Мы видели, как он упал…
В ответ на его вопрос что-то завизжало, словно молочный
поросёнок, попавший на бойню, вслед за протяжным визгом в тот самый
охваченный огнём пролом, который сделал Рой, выползло гротескное
нечто из картин больного шизофренией… Оно передвигалось ползком,
волоча за собой оборванные лоскуты кожи, тело было буквально
вывернуто наизнанку, из бугрящихся комьев мяса и внутренностей
торчали странно изогнутые кости, было невозможно понять, где
голова, а где туловище и руки, а ещё оно издавало звуки. Точнее
два:
«И-и-и-к-х-х-х…» — И: — «И-у-у-у-к-х-х-х…»
Так оно дышало. «И-и-и-к-х-х-х…» — Вдох. «И-у-у-у-к-х-х-х…» —
Выдох. Понять, что это нечто когда-то являлось человеком можно было
только по обгоревшим обрывкам чёрной одежды.
— Авада Кедавра. — Не задумываясь, Пожиратель смерти умертвил
своего боевого товарища. Без всякой задней мысли. Потому что на его
месте он бы надеялся, что с ним поступят точно так же.
— Его можно было вылечить… — У Пожирательницы по лицу текли
слёзы. — Его можно было вернуть…
— Не надо таких ни лечить… Ни возвращать… — Сказал явно более
старший и опытный Тёмный маг.
Через два месяца их сторона проиграет. Тёмный Лорд падёт. Сами
они отправятся в Азкабан или в Мунго,[3] одного из них казнят за
убийство с отягчающими обстоятельствами, с применением
непростительных заклинаний и высшую форму проявления бесчеловечной
жестокости. Но сейчас они втроём стояли над умирающим врагом,
который следовал своим принципам и идеям до самого конца.