Анне удалось справиться с давлением и ускоренным сердцебиением
Анастасии Георгиевны и настоятельно рекомендовала немедленно
отправиться домой и постараться не волноваться остаток вечера.
Штольман спросил, может ли он как-то помочь с тем, что послужило
причиной обморока, но Елчанинова отвергла его предложение.
— Это не стоит усилий, — покачала она головой. — Я, видимо,
слишком часто в последнее время об этом думаю, вот и увидела того,
чего быть не может. Возраст, как ни прискорбно это признавать,
берет своё. Моё нервное устройство уже не позволяет отражать удары
судьбы. Да к тому же, когда я посмотрела на сцену второй раз, всё
было в порядке.
— Вот и славно, Асенька! — обрадовался сопровождающий
Елчаниновой. — Я ведь тебе сразу сказал, что это все пустое. Только
твоё волнение. Но не наговаривай на себя! Годы над тобой не
властны.
— Госпожа Елчанинова! — возрадовался директор театра, только что
счастливо избежавший полицейской волокиты и всяческих проблем. — Мы
безмерно сожалеем о том, что наши декорации и костюмы навеяли вам
дурные воспоминания! Мы предоставим вам возможность посетить два
любых представления по вашему выбору, совершенно бесплатно,
разумеется. Это, возможно, сгладит произведенное впечатление. И мы
рады, что кристальная честность наших актеров не подвергается более
сомнению.
Анастасия Георгиевна поблагодарила директора, еще раз отказалась
от помощи и покинула театр, опираясь на руку своего кавалера.
Штольманы спустились вниз, а Яков достал брегет и посмотрел на
стрелки.
— При желании еще можно успеть в ресторан, — заметил он. —
Особенно, если учесть, что труп так и не обнаружился.
— Нет, — покачала головой Аня, а потом наклонила голову и
прошептала почти неслышно. — Мне очень неловко об этом говорить, но
молока у меня так много, что нужно срочно ехать домой.
Штольман взглянул на совершенно смущенную Аню, прикрывающуюся
шарфиком, и спросил:
— Насколько я понимаю, Алекс дома уже ставит ультиматум всем и
каждому?
— Совершенно так, — кивнула Анна. Она уже не поражалась связи
между аппетитом их сына и приливами молока. Даже если она не была
рядом с малышом, она точно могла определить, что он голоден. Сейчас
он явно закатывал скандал дядюшке и Гастону.
— Тогда едем скорее, — сказал Яков, и они поспешили к
выходу.