Здесь были львы и белки, птицы в
половину человеческого роста и гигантские улитки, деревья-пирамиды
и занятные причудливые существа, порожденные лишь фантазией
создателя.
Мне нравилось их рассматривать –
почему-то в эти минуты у меня возникало чувство, что я переношусь в
те времена, когда жила в замке Фракизов и большую часть времени
проводила, гуляя с Юной в парке. Хотя наш парк был намного скромнее
королевского, но тогда я была беззаботна и счастлива...
- Тэлли, милочки, если солнце
беспокоит вас, не стесняйтесь взять у слуг зонтики, - сказала ее
величество.
С самого начала сезона королева
Стефания проявляла почти материнскую заботу о своих юных сезонных
фрейлинах. Вела задушевные беседы с каждой, обсуждая картины,
книги, садовое искусство и гардероб – словно наставница.
На сезон ее величество взяла трех
девиц: Изабель де Лаанталь, дочь маркиза де Лаанталя, Парис де
Ларуз, дочь герцога де Ларуза, и меня, после смерти барона де
Саара, получившую по наследству титул баронессы.
Ко всем королева Стефания была
одинаково добра, никого не выделяла. Все три тэлли были очевидными
претендентками на роль супруги его высочества принца Селебриана.
Тэлли де Лаанталь и я – из-за обладания редким даром нагалиси,
тэлли де Ларуз – по причине высокого происхождения. Герцогу де
Ларуз посчастливилось находиться в одном генеалогическом древе с
королевской семьей, к тому же он имел хорошую поддержку у других
знатных родов Гатарии и занимал почетное место в Королевском
совете.
Я помнила герцогиню де Ларуз по
королевскому приему, на котором меня представили правящей семье.
Рыжеволосая, с мудреной напудренной прической и десятками мушек на
лице – такой в моей памяти осталась мать Парис. Дочь, в отличие от
нее, одевалась и причесывалась по последней моде света. Ее
рыжеватые, как у матери, волосы, были собраны на затылке в локоны,
которые рассыпались красивым фонтаном, персиковое платье
подчеркивало цвет волос и кожи. Личико же ее, отчаянно курносое, с
глазами чуть навыкате, выдавало в тэлли сверх меры любопытную
особу.
Другое дело – Изабель де Лаанталь.
Она знала себе цену – об этом говорил ее чуть высокомерный, но
уверенный и сдержанный взгляд. К тому же, она была чудо как хороша
собой. Ее атласные черные волосы, собранные в унизанную белым
жемчугом высокую прическу, и ежевичные глаза выгодно
контрастировали с белоснежной кожей. Черты ее лица отличались
утонченностью, и, кажется, она была хорошо обучена вести светские
беседы...