— Я стал наводить справки, просмотрел архивные дела и
присматривался к тому, что за случаи попадают в итоге к
обер-прокурору, благо у меня была такая возможность. И передо мной
с совершенной ясностью предстала картина продажного и жалкого
представителя закона, который за деньги отпускает преступников,
пойманных полицейскими тяжким трудом! — голос Штольмана даже сейчас
сочился презрением и негодованием.
Аня пересела ближе к мужу и взяла его за руку. Она видела, что
даже спустя тридцать лет эта история задевает его за живое.
— Помощник генерал-прокурора, третий в государстве после
министра и своего непосредственного начальника, а замарал себя с
головы до ног. Рыба гниёт с головы, воистину! — качал головой Яков.
Дети внимательно его слушали, а Аня поглаживала тыльную сторону
ладони. Переживают! На душе стало теплее. — Пришлось заручиться
поддержкой Кирха, который был знаком с министром. Раскапывали
долго, нудно, по ниточке, боясь дать понять, что Полонский под
подозрением. Дело вышло скандальное и мерзкое. Обер-прокурор был
осуждён и казнён, а его жена выслана.
Все молчали. Да уж! И в самом деле грязная история! И где здесь
несправедливость? То, что Яков уличил продажного законника? Так не
он заставлял его брать взятки и выпускать на волю преступников!
Вина Штольмана в том, что оказался умнее и честнее Полонского? Да,
это могло послужить поводом для ненависти.
— А был ли у него сын? — задумчиво спросил Алекс.
Штольман покачал головой.
— Нет, детей у него не было вовсе, — ответил он. — Посему
послания эти для меня пока загадка, как и роль дамы, которая их
тоже получила! Она-то тут с какого бока?
Немного поразмыслив по этому поводу, все решили завтра с новыми
силами взяться за дело. Пока же, ложась в кровать, у каждого члена
семьи на душе кошки скребли — интуиция вопила: берегись!
— Анечка, ты в самом деле сейчас дырку протрёшь! — улыбнулся
Штольман и притянул в очередной раз передвинувшуюся жену ближе.
Впрочем, сон не шёл и к нему, и он битый час проворачивал в
голове события предыдущего вечера, пытаясь привязать к делу Изюмову
и понять, чего именно можно ждать от завтрашнего дня. Аня замерла,
потом развернулась лицом к мужу и встретилась с ним глазами. Яков
смотрел устало, но ласково. Её всегда завораживало в нём это
качество: как бы он ни был расстроен, потрясён или зол, к ней и
детям он относился с неизменными нежностью и спокойствием. Она
любила это в нём.