Ноги немедленно соскальзывают по мокрой черепице, колени
разбиваются в кровь, и ссадины сквозь порванные чулки щиплют
неимоверно, но факт есть факт — она на крыше второго этажа дома за
высокой оградой, и теперь её преследователь не может её достать.
Лидочка видит, как поражённо он смотрит на неё снизу, переводя
взгляд с вяза на печную трубу, за которую она теперь держалась. На
его лице досада и недоверие.
Девочка счастливо улыбнулась. Ноги её не держали, поэтому она
упала на спину, подставив лицо тяжёлым каплям. Она молодец! Мама и
папа могут ей гордиться!
Ане в тот самый момент, когда Лидочка прыгала на крышу, стало
плохо. Сердце застучало в горле и висках, накатила тошнота, а перед
глазами потемнело. Алекс едва успел её подхватить. Волнуясь, он
усадил мать на диван и стал растирать ей руки, Павел Михайлович
налил воды, а Марта достала нашатырь. От солей Анна отказалась, а
сыну благодарно улыбнулась.
— Ты как, мамочка? — спросил Алекс. Он испугался. Его вообще
пугало, когда его родители переставали быть собой и превращались в
тех, кем на самом деле не являлись: в нервных и усталых людей, у
которых, оказывается, есть возраст и проблемы со здоровьем. Такое
на его памяти случалось всего пару раз, но всё же. Сейчас был как
раз такой случай.
— Что-то случилось! — ответила Аня, пожимая руку сына, и,
опершись на неё, поднялась с дивана. Она потирала пульсирующий
висок. — Но всё обошлось! — прислушавшись к себе, сказала она. —
Теперь всё будет хорошо!
Тревога, однако, никуда не делась. Всё равно жало её
предчувствий впивалось под рёбра и зудело, зудело, зудело. Внезапно
Анна так разозлилась, что и сама не понимала, как это из её ушей
пар не пошёл. Ну всё, терпению её пришёл конец!
Уперев руки в бока, она прошипела сквозь зубы:
— Дух Германа Полонского, явись мне!
Видимо, что-то такое было в ней в этот раз, что дважды повторять
не пришлось: призрак появился прямо перед лицом женщины. Алекс с
любопытством и некоторой брезгливостью смотрел на бестелесные
останки человека, виновного в том, что многие преступники обрели
свободу, и в том, что его отцу теперь грозит опасность. Лицо
мужчины юноше не понравилось: в нём были явные признаки безволия и
алчности.
Павел, который до этого лично не сталкивался с даром Анны, с
полувосхищением, полуужасом наблюдал, как жена его шефа
превращается из привычно прекрасной женщины в дикую повелительницу
мёртвых. Именно в этот момент он понял, что окончательно и
бесповоротно покорён до самого основания всеми женщинами этой
семьи. Они были великолепны все как одна. Вероятно, ни одна женщина
в мире не сможет больше впечатлить его после них. Других таких не
существует!