— Прости, мама! — улыбнулся Алекс, поцеловав Ане руку. — Я
должен искать свою партнёршу. Вот отрицательные последствия
хорошего воспитания. Я не могу не танцевать, зная, что дам больше,
чем кавалеров. Я с удовольствием к тебе вернусь после вальса!
Они только что проговорили минут двадцать подряд о его нынешней
работе с отцом, вызывая жуткое раздражение — Анна даже со своего
места это видела — девушек вокруг. Вместо того, чтобы высокий и
улыбчивый Алекс расточал им комплименты и всячески выказывал им
своё расположение, юноша предпочёл приклеиться к своей матери и
что-то оживлённо ей рассказывать.
Аня девушкам сочувствовала — сын был похож на отца как две капли
воды, и она бы тоже переживала, если бы его внимание доставалось не
ей — но понимала самым краешком своего врождённого женского чутья,
что поскольку никто из дам на приёме не был худенькой смуглой
брюнеткой греческого происхождения, то, увы, рассчитывать им не на
что. Алекс вернулся две недели назад, и они с Таис, крепко
сдружившись в Бордо, проводили вместе очень много времени. Юноша
искренне радовался переменам в девушке и с удовольствием выслушивал
новости о лавке, доме и курсах по коммерции, которые мадемуазель
Димитру предпочла другому образованию. Также он отметил, что после
Подансака Таис стала гораздо спокойнее и увереннее в себе.
Сам он провёл с дедом пять месяцев бок о бок, пройдя вместе с
Данте все круги ада, как он говорил, от души веселя Штольмана и
Виктора Ивановича. Весь бумажный оборот постепенно перешёл на него,
и Алекс, не жалуясь и желая научиться всему с азов, сцепив зубы,
составлял прошения, готовил документы для выступления, делал
выписки из законодательства и ещё триста три разных дела. Его
раздражала бюрократия, но теперь он видел процесс изнутри и
понимал, откуда растут ноги у многих проблем, с которыми
сталкиваются юристы. Он был благодарен деду за учёбу и настоящую
практику. Он видел сейчас многие подводные камни системы, знал, на
что следует обращать внимание и на кого можно опереться в случае
чего.
Виктор Иванович, который нынче чувствовал себя не очень хорошо —
шалило сердце — был горд, что его внук унаследовал от обоих
родителей упорство и целеустремлённость и готов дневать и ночевать
в конторе, чтобы понять всё досконально. Он любил всех своих внуков
неимоверно, как может любить человек детей своей единственной и не
менее обожаемой дочери. Благодаря тому, что лето прошло в такой
тесной и приятной компании, а также, разумеется, благодаря Ане,
которая назначила ему новое лекарство, и Марии Тимофеевне, которая
волновалась за его здоровье и окружала его самой горячей заботой,
состояние его улучшилось, и Штольман с Анной, уезжая, прекратили
переживать за его сердце.