Распахнув дверь кабинета, Аня затолкала глупые слёзы, льющиеся
из глаз, обратно. На спинке кресла висел галстук Штольмана,
напоминая о том, что он был тут совсем недавно. Отодвинув стул, она
принялась методично рыться в ящиках в поисках письма, написанного
для неё. Она точно знала, что оно именно здесь. Внезапно холодок,
говорящий о прибытии визитёра с того света, куснул её в солнечное
сплетение. Подняв голову, она замерла.
На неё смотрела худая, болезненная, но очень красивая женщина
лет тридцати пяти. Аня видела её всего один раз на маленьком
портрете семидесятилетней давности в медальоне, который показал ей
Штольман, но она не могла не узнать свою свекровь. Было видно, что
перед смертью она страдала. Яков говорил, что умерла она от
болезни, но глаза на её лице были самыми красивыми на свете —
совсем светлые, зелёные с голубыми прожилками: глаза её мужа.
— Здравствуйте, Софья Андреевна, — сглотнув, поздоровалась Анна.
Всё-таки волнительно в первый раз в жизни знакомиться с матерью
твоего мужа. Женщина внезапно улыбнулась и, перелетев через
комнату, ласково коснулась губами лба Ани.
— Улица Эльжбер, десять, — сказала она и исчезла.
Анна, выдохнув, поспешила на второй этаж.
Теперь у них был адрес.
В гостиной царил переполох почти вселенского масштаба. Мужчины,
узнав адрес, опознали в нём промышленную зону и склады, словом,
множество больших помещений, в которых легко затеряться. Гастон
сказал, что хорошо знает местность, так как в прошлом году он со
своими констеблями брал засевшую там банду мошенников, орудующих на
рынке неподалеку. Он вообще думал, что совершенно правильно начал
свою работу с самого низа: так хорошо узнать секретные и злачные
места из кабинета он бы не смог.
Теперь мужская часть семейства вооружалась и, рассматривая
карту, решала, как лучше подобраться к зданию. Софья порывалась
ехать с ними, не слушая ничьих уговоров и не желая следовать голосу
разума. Её любимый отец в опасности! Не будет она тут сидеть как
кисейная барышня! Она тоже умеет стрелять и ни за что не
промахнётся! В конце концов Павел Михайлович был вынужден взять её
за плечи и немного встряхнуть, привлекая её внимание.
Когда она осмысленно взглянула на него, он сказал:
— Софья Яковлевна, позвольте нам с вашими братьями сделать всё
как надо! Мы не сможем сосредоточиться, если будем думать о том,
что вы тоже на линии огня. Я не сомневаюсь, что вы самая смелая и
меткая женщина на свете! Но уж позвольте нам сунуть голову под
топор! Я вам обещаю, мы отыщем Якова Платоновича и вернём домой!
Прошу вас, останьтесь!