— Уплата долгов Криса Розова, да? – приподнимаю я брови.
— Уже знаешь, да? – уныло вздыхает Офицер. – Всем хорош Кристиан
– смелый, дерзкий, умный, но если сядет за карточный стол – пиши
пропало.
— У каждого свои недостатки. Непогрешимых не бывает.
— Ты права. Вина?
Я качаю головой, но зачем-то принимаю из рук молодого человека
бокал с чем-то золотистым и пузырчатым. Игристое щиплет нёбо и нос,
мне немедленно хочется смеяться. От второго бокала уже не
отказываюсь, а третий буквально силой вырываю у хохочущего Георга.
Вот чем мне нравится Селиванов – он умеет слушать. Через четверть
часа я рыдаю у него на груди и рассказываю о своем детстве, когда я
ощущала себя совершенно ненужным существом. Отец в разъездах,
гувернантки постоянно меняются, бабка – мать отца – называла меня
ублюдочным отродьем, разумеется, когда отец не слышал, и говорила,
что я своим появлением сломала всем жизнь. Единственной, кто меня
по-настоящему любил, была сестра отца, моя тетка Карин, но она
тяжело заболела и умерла, когда мне не было и семи лет. Благодаря
тетке, о раннем детстве сохранились хоть какие-то теплые
воспоминания, хотя она и приезжала к нам только на зиму, а в
остальное время жила в загородном поместье. Говорила, что не любит
суету, природа, лес да речка ей милее.
Георг гладит меня по волосам и говорит, что я ни в чем не
виновата, что я умная, смелая и добрая, а дети не просят их
приводить в этот жестокий мир. Дети всегда святы. Потом вдруг
как-то оказывается, что я сижу у него на коленях, а его усы щекочут
мне губы. В первый момент мне кажется, что проверить, как на меня
действуют поцелуи другого мужчины, не Яна – это неплохая идея, но
когда его язык становится слишком уж настойчивым – меня едва не
выворачивает.
— Нет, нет, нет, — бормочу я, с силой упираясь в мужскую грудь.
– Так нельзя. Ты мой брат, все мы здесь братья и сестры. Это
недопустимо!
— Но Андрей Вознесенский и Даша Лесная любят друг друга и
собираются пожениться, — возразил Офицер.
— Значит, они не родные, а это… двоюродные, — пробурчала я,
поднимаясь. – Ух, что это за вино? Больше мне не наливай. Мне пора
домой, Георг. Найди извозчика. Я, кажется, не дойду.
Георг вздохнул трагически и помог мне надеть плащ. На него вино
подействовало слабее, он даже не покачивался, хотя у меня перед
глазами всё плыло и двоилось. Ноги то и дело подворачивались, я
цеплялась за своего спутника и глупо хихикала, пока он тащил меня
на улицу. Было уже темно, на небе сверкали звезды.