Слушая Эльзу, искренне верящую в коммунизм, я вспоминал свое
собственное становление в той далекой уже прошлой жизни, где я умер
в солидном возрасте, переместившись назад во времени и очутившись
здесь, в теле Менжинского. Когда я после срочной службы во
внутренних войсках МВД СССР поступил в Высшую школу милиции в
середине семидесятых, при Брежневе, то преподаватели убеждали нас,
что мы обязаны гордиться своей страной развитого социализма, что мы
все молодые строители коммунизма, что у нас человек человеку друг,
товарищ и брат, что все у нас в стране равны перед законом, а
партия является руководящей и направляющей силой нашего развития,
которая ведет советский народ в сторону построения
коммунистического общества. И мы, курсанты-комсомольцы, поначалу
вполне искренне стремились соответствовать тому, что внушалось
нам.
Вот только каждый из курсантов довольно быстро понимал, что все
это больше пустые слова, красивые лозунги, не подкрепленные, к
сожалению, практикой реальной повседневной жизни. Но все продолжали
и дальше делать вид, что идут по жизни под этими лозунгами. Кто-то
из нас притворялся целенаправленно ради успешной карьеры, кто-то
просто из боязни показаться не таким, как все, а тех, которые
продолжали искренне верить во все это, уже на втором курсе
оставались единицы. Все раньше или позже начинали замечать, что
слова у нашего преподавательского состава расходятся с делами. Да и
четкого определения критериев развитого социализма никто из
преподавателей нам не формулировал. Помнится, когда я прямо спросил
об этом одного из них, он сказал мне что-то вроде: «Развитый
социализм характеризуется тем, что мы живем в обществе зрелой и
целостной социальной системы, которая, динамично развиваясь,
продвигается к более высокой стадии развития, то есть строит
коммунизм, но, пока мы его не построили, основным принципом
остается все тот же: от каждого по способностям, каждому по труду».
Таким образом, круг лозунгов замыкался сам на себе, ничего не
объясняя по сути. Было ясно только, что мы продвинулись вперед в
сравнении с первыми пятилетками. На это указывали показатели
промышленного роста. Так и лет немало прошло к семидесятым годам с
тех пор от первых пятилеток, да и прогресс все это время не стоял
на месте по всему миру. И объективное сравнение с промышленным
ростом тех же капиталистических США все равно складывалось не в
пользу СССР. Мы, почему-то, хоть и строили прогрессивный коммунизм,
но никак не могли догнать и перегнать Америку с загнивающей, как у
нас вещали все средства массовой информации многие годы,
капиталистической системой.