Штольман нахмурился. Ему совершенно не нравилось то, что он
услышал.
Анри Бретон встретил их у выхода с досмотра. Это был высокий,
очень худой мужчина, загорелый дочерна, в пальцы и под ногти
которого въелась несмываемая песчаная грязь. Он сходу завоевал
расположение детей, обстоятельно ответив на два десятка вопросов об
устройстве лагеря, раскопках, храме и мумиях, которые они задали,
едва дождавшись официальных приветствий. Алекс был очарован
древними сказаниями о путешествиях души в загробном мире, Сонечка —
чётким устройством жизни экспедиции, а Лидочка — тем, что ей
ответили несмотря на её малый возраст.
Анри широко улыбнулся Анне и обнял её, радуясь, что они смогли
наконец увидеться. Письма письмами, но эта потрясающая женщина с
вечно печальными глазами когда-то поразила его до глубины души.
Поразила как человек, у которого кровоточила душа — а археолог умел
тонко чувствовать и сразу это понял — но который смог найти в себе
силы перенаправить боль внутреннюю на пользу окружающим. Анна
зубрила конспекты, читала дополнительную литературу, дневала и
ночевала в больнице, желая стать настолько хорошим врачом,
насколько могла, и это не могло не вызывать уважение. Отринуть себя
и свои страдания во имя благородного служения — это доступно
единицам.
Штольман вновь с удивлением для самого себя обнаружил, что
несмотря на то, что Анри обнимал Аню, а на её глазах выступили
слёзы, когда она увидела археолога, ни малейшего укуса ревности он
не почувствовал. Странно, но это было именно так. Этот человек
воспринимался им по-иному. Яков сам не мог сказать почему. Они
обменялись рукопожатиями. Рука у Бретона была крепкая, мозолистая,
было видно, что он физически развит, хоть и очень худ с виду.
Впрочем, если каждый день проводишь на раскопках, то потолстеть и
не удастся. Штольману Анри понравился. Понравились умные карие
глаза и выгоревшие на солнце волосы, понравились искренняя манера
общения, отсутствие манерности и открытость.
— Теперь мы поедем в лагерь и нам дадут нашу собственную
палатку, где мы будем жить? — Алекс не мог усидеть на деревянной
лавке конного экипажа, в который они сели. Романтические будни
искателя приключений в пустыне манили его из-за янтарных
барханов.
— Я не думаю, что нам разрешат жить в палатке, — Софья в отличие
от брата сидела чинно, с прямой спиной, показывая своё воспитание и
железный характер. Не будет она давать понять, что ей тоже очень
любопытно и интересно. Что она — дитя малое?