— Я слышала, что здесь живут огромные чёрные скорпионы, яд
которых убивает тебя на месте! — в голосе Лидочки слышался скорее
восторг, чем ужас, который можно было ожидать от ребенка четырёх
лет.
Штольман понял, что дело туго.
— Нет уж, дорогие мои! — покачал он головой. — Я, конечно,
позволил вам ехать с нами, но я еще не настолько выжил из ума,
чтобы разрешать вам жить в палатке в лагере, подвергая себя
опасности и мешая людям работать! Мы будем жить в самом Луксоре, на
половине живых! Нас ждёт уютная гостиница.
— Уютная гостиница? — в голосе Алекса слышалось вселенское
разочарование. А как же трудные будни археологов? А как же загадки
и тайны мумий и гробниц?
Аня посмотрела на мужа. Глаза её смеялись. Это можно было
предвидеть!
— Мы, разумеется, съездим в лагерь, и вы всё посмотрите! —
пообещала она детям. — Но жить мы будем в безопасном месте!
По-другому нельзя!
— А что за половина живых? — спросила до этого момента молчавшая
Лидочка.
— Луксор делится на Город Живых, куда мы с вами едем, — пояснил
Анри Бретон, — и Город Мёртвых на другой стороне реки, где работает
экспедиция. В Городе Живых живут люди, и здесь всё, как обычно.
Город Мёртвых — захоронение фараонов и их свиты, гробницы,
пирамиды. Словом, Долина Царей.
— Потрясающе! — в один голос протянули восторженный Алекс,
потерявшая весь апломб Сонечка и сжавшая кулачки Лидочка.
— Именно поэтому мы будем жить в Городе Живых, где будет
безопасно! — сказал Штольман.
Если бы он знал, что их ждёт дальше, то такой уверенности в его
голосе не было бы.
Гостиница оказалась на удивление большой и светлой. Персонал
разговаривал только на арабском и примитивном английском, но это не
помешало администратору по документам Штольманов найти бронь и
заселить их в три подготовленных для них номера. Девочки жили
вместе, а Алекс почитал себя взрослым, поэтому предпочитал
отдельную комнату, чтобы не стеснять сестер. Анри, который говорил
по-арабски, помог уточнить нюансы и наладить контакт с портье. Всё
прошло хорошо, и дети отправились изучать свои новые владения и
разбирать вещи, когда в номер Анны и Якова принесли поднос с
ароматным чаем, а они с Анри уселись у окна, сквозь которое
безжалостное египетское солнце пыталось обжечь их даже сквозь
деревянные рейки ставен.
— Господин Бретон, — начал Штольман, но был тут же остановлен
взмахом руки.