— Смутно! — ответил Яков, действительно внутренне кривился от
того, что светлое покрывало превращается в полянку, утыканную
серыми столбиками пепла.
Присцилла посмотрела на Штольмана, как на безумца.
— Это Олипм! — воздела она руки к потолку. — Это признание и
слава! И выбрали мою пьесу! О любви и страсти! О потерях и
обретении! Это будет успех! И этот неуч усатый! Этот театральный
плебей не смог пережить, что первой стала я! Какой скандал он
закатил! Плевался и краснел, но сделать ничего не мог!
Писательница говорила со злорадством и ехидством, гордясь тем,
что смогла утереть нос неведомому пока неучу и плебею.
— О ком вы говорите? — уточнил Штольман, с тревогой поглядывая
на посеревшее одеяло. Ему казалось, что оно начинает тлеть.
Присцилла закурила по новой и пафосно воскликнула:
— Я говорю о Гранте Коксе, этом бумагомарателе, который ничего
лучше слезливых историй для престарелых сентиментальных дамочек не
может из себя выжать! Он пытался оспорить решение комитета, но не
смог! И стал меня преследовать! Именно поэтому я и наняла мистера
Шарпа! Чтобы он защищал меня и мое творение от этого писаки.
Мисс Льюис затянулась, а Штольман перевел взгляд на загорелого
мужчину, нервничающего за столом.
— Нил Шарп, — нехотя представился он, и Аня наконец обратила на
него внимание, отвлекшись от сипло дышащей болонки, которая с
тоской смотрела на огонек сигареты у её морды. И только сейчас она
заметила, что со стороны этого мужчины по отношению к её Штольману
наблюдается явная неприязнь. Она немедленно прониклась к Нилу Шарпу
самым горячим нерасположением. Не нужно на него так смотреть!
— Я сотрудник агентства Пинкертона, — сыщик цедил предложения
сквозь зубы. Штольманы были ему поперек горла. — Меня наняли для
охраны, и второй месяц я постоянно с мисс Льюис. До сегодняшнего
вечера всё было тихо.
— Но я знаю, знаю, что это Кокс! — закричала Присцилла. Пепел с
сигареты полетел вниз и попал прямо на нос несчастного животного,
которая зашлась в собачьем плаче и принялась безостановочно чихать.
Поднялась суматоха, писательница зарыдала, отбросила сигарету и
стала утешать болонку. Штольман поднял мундштук и положил его на
поднос у зеркала. Пожар на корабле никому не был нужен.
— Так этот самый Грант Кокс тоже здесь? — спросил Яков Нила
Шарпа, не надеясь на сколь-нибудь разумный ответ от причитающей
мисс Льюис.