Трегубов кивнул машинально, а потом помотал головой, стряхивая
ненужные мысли — очень уж ослепительно сапфировыми казались глаза
его новой знакомой под кудрявой чёлкой на фоне голубого пальто.
— А зачем вам на кладбище? — подозрительно спросил он.
Тут девушка всё же усмехнулась, подалась вперед и сказала:
— Вы же не думаете, что я расскажу первому встреченному в
Затонске незнакомцу о своих делах, пусть он даже и полицейский?
Мария удовлетворенно откинулась на спинку сиденья, глядя на
ошарашенное выражение лица Трегубова. Он явно не ожидал, что она
это скажет.
Трегубов ворвался в отделение, будто ему пятки черти жгли. Он
отвёз странную французскую дамочку в гостиницу «Восторг» (название
совершенно не соответствовало содержанию, но тут уж нужно делать
скидку на провинцию) на Фруктовой улице, выгрузил из багажника
фиолетовое нечто с совой, совершенно незаслуженно называющееся
чемоданом, и уехал на работу в странном состоянии прострации. Он
прожил на этом свете тридцать два года, и до этого момента всё в
его жизни было просто и понятно. Не без эксцессов, конечно, но всё
стабильно. А тут такое… Париж, кладбище, голубое пальто, волнистая
прядь, постоянно падающая на глаза. Да… Глаза… Что ж ты будешь
делать? А еще сразу просекла, что он полицейский, а отвечать, как
узнала, отказывалась. Только смотрела. Да, теми самыми
аквамариновыми глазами. Смотрела и улыбалась.
В общем, дверь в полицейский участок шваркнула о стену с
оглушительным треском. Пропуск по традиции не считывался, поэтому
Юрий сжал зубы, стараясь взять себя в руки. Нет, так не годится. Он
взрослый мужик, в конце концов. Хватит злиться на пустом месте.
Иронично поднятая бровь вновь встала перед глазами, и раздражение
утихомириваться отказалось. Пропуск сработал, зеленый уголок
порадовал своим цветущим видом (баба Валя — настоящий ботаник, не
иначе), в коридоре чувствовался аромат кофе — жизнь налаживалась.
Трегубов достиг душевного равновесия и пребывал в нём ровно две
минуты, до тех пор, пока не дошел до стекла, за которым сидел Дима
Маслов.
Увидев, что его нынешний непосредственный начальник проходит
мимо, он встрепенулся, подскочил с места и застучал в бронированную
перегородку.
— Юрниколаевич, — одним словом затараторил он. —
Юрниколаевич.
Трегубов затормозил.
— Да, Дима?