— Вы пугаете ребенка, Игорь Степанович! — придав голосу строгости и надменности, произнесла Настя, всем телом разворачиваясь к входной двери, где по ощущениям и находился озадаченный граф. Он явно не ожидал встретить здесь кого-то помимо своей беззащитной дочери.
— Анастасия Сергеевна!? — уже заметно мягче произнес граф.
— Как видите! — хмыкнула девушка.
— Елена сбежала от меня, а я сегодня крайне занят и не могу бегать по всему дому, разыскивая ее и уговаривая подчиниться! — раздраженно оправдывался мужчина.
— Неужели вы считаете, что есть что-то важнее вашей дочери, граф? Она явно напугана и встревожена! Как можно доводить беззащитного ребенка до такого состояния! — в словах девушки явственно читались осуждение и вызов.
— А вот это уже не ваше дело, графиня! — несколько резко и грубо ответил ей Крайнов.
— Быть может, не мое! Однако я не отпущу от себя эту девочку, пока не пойму, что вы полностью успокоились и взяли себя в руки! Вам придется убедить в этом не только меня, но и дочь! — сухо пояснила девушка, упрямо поджимая губы.
— Вы это серьезно? — недоуменно переспросил граф.
— Абсолютно! — отрезала девушка.
— Вздор! — фыркнув, произнес мужчина.
— Будете пытаться вырвать ее из моих рук силой? — спросила Настя.
— Надеюсь, до этого не дойдет, но если придется… — раздраженно бросил граф.
Кровь вскипела в жилах девушки, сжав кулаки, она порывисто поднялась со своего стула и спрятала девочку за свою спину.
Почти сразу она задумалась об абсурдности происходящего: ну, какой из нее, в самом деле, защитник? Она слепая, калека, она даже не видит, где стоит предполагаемый противник. Она наверняка кажется ему жалкой и смешной сейчас. Да и, в конце концов, он вправе делать со своим ребенком все, что заблагорассудится.
— Папочка, не обижай ее! — жалобно закричала Елена, продолжая цепляться за подол пышного платья своей защитницы, а потом снова расплакалась, причем ее надрывный плач быстро перешел в болезненный кашель.
Настя больше не могла терпеть это, она почувствовала, как и ее собственные глаза снова наполняются слезами. Мужчина же безмолвствовал и не предпринимал никаких действий, что вызвало только еще большее беспокойство.
— С чего ты взяла, что я могу обидеть графиню, потрудитесь объяснить, юная леди! — как ни странно на этот раз голос графа прозвучал очень мягко. В нем слышались досада и разочарование, но совершенно не было злости.