Ну а меня… Меня охватывал настоящий ужас,
выползающий из самых дальних задворков подсознания, — ужас
холодный, липкий и затягивающий, подобно трясине. Но стоп!
Это растекающееся море панического, пронзительного страха, от
которого начало меркнуть в глазах, а в ушах появился все
нарастающий звон, было… тоже не мое!
Это изначальный хозяин тела, наконец, придя
в себя и осознав текущее положение дел, испытал настолько
всепоглощающий страх потери самого себя, что по ставшему
отныне общим вместилищу душ пронесся натуральный ментальный
шквал.
— Икари?! — сквозь накатывающий волнами
шипящий звон в ушах еле пробился женский вскрик, но я его
почти не расслышал — тело помимо воли согнуло спазмом, из-за
судорожно взметнувшихся рук, сжавших раскалывающиеся болью
виски, из вены вырвало капельницу, расцветив постель россыпью
алых брызг. Но я уже этого не видел — взгляд затянуло
темнотой, ледяные пальцы удушья и скребущегося где-то глубоко
внутри крика ужаса грубо сдавили горло. А затем — будто резко
сжавшаяся лапа заставила бешено колотящееся сердце
остановиться на полном ходу.
Мир вокруг замер, звуки исчезли, и
откуда-то, словно из-за края Вселенной, распространилась,
стремительно заполняя собой все мироздание, всеохватная
мертвая тишина. Наваливаясь, и неумолимо увлекая нас обоих в
какую-то неведомую бездну.
***
Сначала, словно сквозь заложенные ватой
уши, пришел наплывающий издалека стук — знакомое, мерное и
ритмичное громыхание колес, пролетающих рельсовые стыки.
«М-ммм… Поезд… — текуче и сонно колыхнулись
мысли, и я привычно повел головой, чтобы вдавить щеку в
нагретую подушку. — Опять командировка, опять дорога… Ну,
хоть отоспаться можно…» Но подушки не обнаружилось, и уже
через несколько мгновений накатило острое и тревожное чувство
какой-то… неправильности происходящего. «Что? Я куда-то еду?
Командировка?! Какого?!..»
И резко, рывком, пришло осознание всей той
дикой фантастики, что со мной приключилась.
Я дернулся, что было сил, и ощутил себя
полулежащим на сиденье старой электрички. Вагон слегка
покачивало на ходу, а через широкие окна, поверх мелькающих
вдалеке неясных, безликих и пустых городских пейзажей, лился
свет заходящего солнца, бросая резкие тени, и окрашивая все в
густо-оранжевые, контрастные тона. В глаза бросились идущие вдоль
бортов длинные диваны сидений, потемневшие от времени
деревянный пол и панели стен, круглые лампы на потолке,
багажные полки-сетки над окнами, свисающие кольца
поручней…