И никак
от сей экзекуции не избавиться; таковы нынешние нравы
Гельсингфорса!
Преображенцы погрустнели. Кажется, даже самый
легкомысленный унтер уже понял, что устраивать заговоры за дело
Павла Петровича — занятие преглупейшее.
После этого полковник Скалон зачитал собравшимся высочайшее
распоряжение:
— Господа, согласно рескрипта императора Александра,
Преображенский полк раскассирован и расформирован. Его офицеры и
солдаты распределяются среди армейских полков согласно прямого
учёта чинов, без гвардейской льготы.**** Вместо них будет набран
новый полк из армейских офицеров и солдат.
Основных заговорщиков судил Сенат. Николай и Платон Зубовы были
приговорены к смертной казни, Николай и Иван Салтыковы — к
пожизненному заключению. Более двух сотен так или иначе замешанных
в деле представителей высшего света оказались лишены своих поместий
и сосланы в самые разные концы бескрайней Российской империи.
Разумеется, по поводу судьбы всех этих людей немедленно начались
бесчисленные ходатайства и просьбы. Я находил их за обеденным
столом, заткнутыми за тарелку, в карманах собственной шинели, на
подоконниках Зимнего Дворца и даже на крышке моего личного
«ретирадного» кресла.
Однако ещё большее количество просителей, заступников и ходатаев
являлись ко мне лично; разумеется, одной из первых была мадам
Жеребцова. Но надо отдать ей должное: в отличие от остальных
просителей, всё время пытавшихся просочиться контрабандою, она
прямо попросила об аудиенции и, разумеется, сразу же её
получила.
В назначенное время в 9 утра она явилась в мой кабинет в Зимнем
дворце. Нельзя не признать - раскрасневшиеся с мороза дамочка была
просто прелестна в своём полупрозрачном, по последней парижской
моде, платье и накинутый поверх персидской шали.
— Проходите, мадам, присаживайтесь! Не желаете ли кофею или чаю?
Пирожные, бисквиты, ?
— Благодарю Ваше Величество, но я здесь с целью иною, чем
дегустировать блюда императорской кухни. Речь идёт о моих
братьях!
— Они мятежники, изобличённые собственными признаниями и
многочисленными свидетельскими показаниями. И это установлено
решением Сената!
— Ваше Величество, их запутали Салтыковы! Вы же прекрасно знаете
нрав графа Николая Ивановича: это не человек, а дьявол: он кому
угодно снег продаст зимою! А князь Платон, так опять же прекрасно
вам известно, весьма недалёкого ума; что уж говорить о бедном
Николя!