У входа, среди растерянных вельмож и
кавалергардов в до смешного помпезных мундирах мне встретилась
небольшая стайка придворных дам.
— Саша!
Наташа, бледная и заплаканная,
вырвавшись из этой толпы, бросилась мне на шею. Теперь это было
можно.
— Ничего-ничего, всё образуется, —
пробормотал я, прижимая её к груди, с тоской наблюдая поверх её
головы, как придворные при виде этой сцены сначала каменеют от
ужаса, а затем старательно прячут глаза. — Ничего, всё будет
хорошо!
— Я слышала выстрелы! Это были
пушки, да? Боже, как я счастлива, что ты цел и невредим!
— Всё хорошо, верные войска уже
подошли. Похоже, преображенцы и коннгвардейцы участвовали в
заговоре, но мы пресекли его! — громко, не столько для Наташи, а
скорее для оказавшихся в этот поздний час во дворец вельмож,
произнёс я. Окружающие — обер-шталмейстер Нарышкин, гофмаршал
Барятинский, обер-казначей Жеребцов и другие, — вся эта придворная
камарилья буквально пожирала нас глазами, и, я знал, у каждого в
голове в это время работал маленький арифмометр, просчитывающий
дальнейшее развитие событий и .
— Разрешите представить — Наталья
Александровна Романова, моя супруга! — произнёс я, с наслаждением
изучая их изумлённые физиономии.
— Александр Павлович…. Ваше
Величество, вы имеете в виду, что…. — растерянно начал
Нарышкин.
— Нет, она законная моя супруга пред
Богом и людьми, — быстро перебил я, поняв оскорбительный смысл не
произнесённой ещё до конца фразы. — Дайте нам пройти!
Держась за руки, мы вошли во
внутренние покои Екатерины. Её грузное тело лежало на софе, рядом
находились доктор Роджерсон и камердинер Захар; камер-юнгфрау Мария
Саввишна тихонько плакала в уголке большой залы.
Я опустился на одно колено, взял ещё
тёплую и мягкую руку только почившей Императрицы, прижал её к
своему лицу. Только что умерла целая эпоха… Теперь я остался один,
— никто более меня не подстрахует и не поддержит, не даст денег на
безумные тихоокеанские экспедиции, не поможет избежать ошибок, не
прикроет от проблем, о которых я ранее и знать не знал! Мне вдруг
стало холодно и страшно от осознания чудовищной тяжести власти и
гигантской ответственности, упавшей на мои плечи. Многие годы я
думал об этом моменте, готовился к нему, однако же, так и не стал в
полной мере готов!
Но жизнь не собирается
подстраиваться под наши эмоции, нужно вставать и идти в этот мир,
сражаясь с невзгодами, пока хватает сил. Оглядев ещё раз эту, вдруг
ставшую мне чужою комнату, будто бы умершую вместе с императрицей,
я вышел, оставив Наташу утешать Марию Саввишну. Дела не ждали. К
счастью, мне было на кого опереться: за последние годы я подобрал
толковых людей и в службе Генерал-Инспектора, и в гвардии, и в
Адмиралтействе.