— Капитан Волховский, возьмите
плутонг солдат и пойдёмте со мной. Надо расставить караулы и срочно
разобрать бумаги.
***
Ночь прошла без сна. Измайловцы
разбили бивуак прямо на площади перед дворцом, осветив её светом
костров. С дворцовой кухни им носили воду, дрова и хлебное вино
«для сугреву». Утром на площадь в полном составе подошёл и
Семёновский полк, принявший присягу императору Александру
Павловичу.
Конногвардейцы отказывались
присягать мне до середины следующего дня — настолько их убедили,
что следующим императором будет Павел. Однако, когда они узнали о
присяге Измайловского и Семёновского полков, о моей женитьбе на
Наташе Суворовой, а также назначении Александра Васильевича
вице-президентом Военной коллегии, генерал-инспектором кавалерии и
пехоты, солдаты и офицеры Конногвардейского полка приняли-таки
присягу.
Разбираясь с делами, — выгребая из
секретеров бумаги, допрашивая статс-секретарей, принимая первые
доклады следственной комиссии — я постоянно ловил себя на
совершенно чудовищном противоречии испытываемых чувств. Минуты
возбуждения сменялись долгими часами уныния и даже ужаса. Конечно,
я внутренне был готов к смерти Екатерины. Где-то в это самое время
это всё и должно было случиться… но, однако же, для меня она
оказалась сильнейшим эмоциональным потрясением.
— Ты готов, готов, как никто иной.
Ты знаешь дела Империи глубже и вернее, чем какой-либо ещё
наследник за всю историю России! — твердил я себе, но не находил в
этих мантрах никакого успокоения. Днём многочисленные события и
заботы отвлекали меня, но ночью просыпались глубоко затаённые
страхи. А вдруг я не справлюсь; вдруг мои теории неверны; а ну как
своими неловкими деяниями я испорчу, разрушу всё здание российской
государственности, много лет воздвигавшееся усилиями сотен
поколений? Я не задумывался доселе, как же, в сущности, хорошо
находится на позиции второго лица, наследника, обладающего
огромными возможностями, но не несущего притом никакой
ответственности! Всегда есть кто-то, кто отвечает за результат в
целом; а ты спокойненько занимаешься своим делом, и если всё
получилось — ты молодец, а нет — так бабушка прикроет твой прокол
своими могучими юбками, да и все дела! Да ещё и, как оказалось, я к
ней эмоционально привязался — сложно не испытывать симпатий к
персоне, каждый день на протяжении многих лет делающей тебе одно
только добро… В общем, смерть императрицы я пережил тяжелее, чем
предполагал.