Обычно новое воцарение
сопровождается многочисленными пожалованиями, способствующими
повышению популярности нового монарха. Разумеется, в моём случае ни
о какой раздачи поместий, чинов и орденов не могло идти речи,
поэтому я зашёл с другой стороны: было объявлено об уничтожении
цензуры и полной свободы печати. Немедленно амнистировали несколько
тысяч заключенных и ссыльных — и в первых рядах, разумеется,
Радищева и Новикова. Александру Николаевичу предстояло ещё приехать
из Кяхты, а вот Новиков, сидевший в Шлиссельбурге, уже через
несколько дней предстал передо мною.
Господин этот был в прежние времена
известным издателем, публиковавшим в Петербурге юмористические
журналы. После ареста в 1792 году был отправлен в Шлиссельбург, что
здорово подорвало его финансы.
— Николай Иванович, — сразу взял я
быка за рога. — Буду краток. Мне нужно ваше перо и талант. Нужно
пропагандистское обоснование всего, что я буду делать.
— Я рад бы служить вам, ваше
Величество, — отвечал тот с осторожностью, — но насколько это
согласуется с моей честью?
Пришлось вкратце, без подробностей
посвятить его в свои планы, а также пообещать финансовое
содействие. И Николай Иванович немедленно стал моим личным
пиар-специалистом. Кроме того, ему было поручено распространение
книги Радищева-Романова и статейки в журналах супротив крепостного
права. Новиков, надо отдать ему должное, быстро взялся за дело и
уже весною начал выдавать на-гора разные страсти про крепостное
право и злобных якобинцев, мечтающих возмутить народ в России.
Разумеется, правды во всём этом было чуть менее, чем серебра во
фридрихсталерах, но великая цель вполне оправдывала этот невинный
обман.
***
Постепенно наша жизнь в Зимнем
дворце наладилась. Первым делом я назначил супруге статс-дам и
фрейлин по её выбору. Сама будучи с 16-ти лет камер-фрейлиной
императрицы, Наташа прекрасно знала изнанку «женской половины»
Двора, в подробностях посвящена была во все интриги: кто против
кого дружит, кто что мутит, как и у кого подворовывают, и прочее в
этом духе. Поэтому лишь немногие фрейлины из прежнего царствования
перешли в новый Двор. Разумеется, первым делом вылетели графини
Шувалова и Головина — первые интриганки при дворе Екатерины.
Фрейлинами моей юной императрицы стали княжна Шаховская, графиня
Толст