Хватка Анны предупреждающе сжалась на
моей правой руке.
- Все, кто танцуют – давно мертвы, –
шепнула она мне на ухо. – Они никогда не жили. Они не стоят вашего
гнева и сострадания.
Две танцовщицы, что всё ещё спали в
лазарете Полуночи, не согласились бы с ней. Но пуль в Райнигуне не
хватит на всех. Если начать палить, нас с Анной может ждать судьба
похуже этого «никогда не жившего» бедолаги.
Тем временем музыка нарастала, а
танцы становились всё более странными, дикими, на грани конвульсий.
Воздух заполнил необычный запах: густой, тяжёлый, мускусный. Жёлтые
глаза на стенах вращались против часовой стрелки, вращались всё
быстрее, следуя за разогнавшейся мелодией. А та уже не лилась, она
гремела, бушевала, извивалась, вплетаясь в ткань реальности и
угрожая разорвать её в клочья. Повинуясь бешеному мотиву, гости –
как люди, так и чудовища – выли и ревели, один за другим вплетаясь
в ритм танца. Они жрали танцоров и совокуплялись с ними, а также
друг с другом, образуя на полу груды из сплетённых воедино
извивающихся тел. Весь мир обратился в кощунственную симфонию,
направляемую спятившим дирижёром, и реальной оставалась лишь рука
Анны, крепко обхватившая мою руку.
Я должен был злиться на неё – в конце
концов, она притащила меня сюда причине, столь же безумной, сколь и
творящийся вокруг хаос. Должен был злиться – но не мог. Хотя бы
потому, что она оставалась абсолютно искренна в своём желании
помочь – я чувствовал это, как хозяин Полуночи по отношению к одной
из слуг. И ведь Анна действительно была слугой, невесть как
оказавшейся не просто снаружи замка, а на Земле. Она наблюдала за
мной последние два года. Она убила Борова, убила медленно, страшно
и целенаправленно, даже после того, как тот прекратил травлю и
принёс извинения. И сделала это тоже предельно искренне, пытаясь
помочь, порадовать. Такой вот, так сказать, небольшой, но приятный
подарок.
Анна беспокоила меня чуть ли не
сильнее чем кошмар, что разворачивался вокруг нас. Но при этом, как
ни смешно, она была единственным моим союзником на этом балу
сатаны. Якорем, удерживающим меня в реальности против натиска
чудовищной музыки.
Этот натиск казался бесконечным. Но
когда безумие достигло своего пика, мелодия вдруг резко
оборвалась.
- Дамы и господа! – знакомый голос,
высокий и чуть насмешливый, без труда облетел необъятный зал. –
Драгоценные гости! Те, кто узрел жёлтый знак и те, кто лишь
готовятся его принять! Добро пожаловать на традиционный бал зимнего
солнцестояния, единый для девяти миров!