— Вы наш благодетель! — продолжал заливаться соловьем владелец
парохода. — Даже не знаю, что бы мы без вас делали...
— Господин Шмуклерович! — лязгнул я голосом, прервав Израиля
Львовича. — Уважаемые люди охарактеризовали вас как в крайней
степени порядочного человека. И знаете, я им поверил. Но уже
начинаю понимать, что меня сознательно обманули. Хотя не исключаю
варианта, что эти люди сами сильно ошибались...
Я неплохо владею одесским «диалектом», но сейчас, чтобы не
ставить себя на один уровень с клиентом, отказался от него и
перешел на сугубо официальный язык.
— Господи боже мой! Да что вы такое говорите! — оскорбленно
взвился Шмуклерович. — Георгий Владимирович, право слово, я не
понимаю, за что я навлек на себя вашу немилость!
«Ага, Георгий Владимирович фон Нотбек, — машинально отметил я
про себя. — Ну наконец-то я хоть что-то про себя узнал. В принципе,
ничего так. Солидно...»
Но озвучил совсем другую фразу:
— Израиль Львович, вы прекрасно знаете, что выход из Одесского
порта был строго запрещен всем судам без исключения, кроме военных
кораблей. Не напомните мне, каким таким загадочным образом вы его
покинули?
— Ну... — слегка смешался еврей. — Это вы предоставили мне
разрешение за подписью коменданта гарнизона. Но при чем
здесь...
— Потрудитесь вспомнить, где вы нашли уголь в достаточном
количестве для перехода в Константинополь? — я опять оборвал
судовладельца. — Это при том, что угля в порту наблюдался
неимоверный дефицит.
— Опять вы, Георгий Владимирович... — уныло согласился
Шмуклерович, скорее всего, уже догадавшись, к чему я клоню.
Его жена внимательно слушала нас, но не вмешивалась в разговор.
Я не спеша встал, аккуратно перерезал на ней веревки, после чего
вернулся за стол и с легкой насмешкой поинтересовался у Израиля
Львовича:
— И что же я получил в ответ? Не трудитесь, я сам отвечу. Черную
неблагодарность, вот что я получил в ответ.
— Изя... — наконец нарушила молчание Циля Абрамовна. —
Рассчитайся с человеком, как положено. Он таки зашел с правильной
стороны, — неизвестно откуда, жестом фокусника она извлекла ключ и
положила перед мужем на стол, а потом нервными, злыми движениями
принялась его развязывать. — Держи. И больше так не делай, иначе ты
сделаешь меня вдовой гораздо раньше, чем я планировала.
— А что я, что я... — пристыженно заныл Шмуклерович. — Я так и
собрался сделать. Но... но не успел...