Наругала ее из-за такой ерунды, из-за чего Леюшка выпятила нижнюю губу, а потом обиженно зарыдала.
Сейчас бы я позволила ей с ног до головы измазаться в этой манке, лишь бы она была рядом, вот здесь.
Закрываю глаза ладонями, пытаясь ее почувствовать. Должна же быть хоть какая-то связь между мамой и ребенком? Но пусто, глухо, только боль и отчаянье.
Я представляю, как страшно ей, моей малышке, а я ничего не могу поделать.
Даже в полицию позвонить, мне остается только быть послушной и ждать, когда раздастся очередной звонок, и надеяться, что он будет.
Покуда звонит телефон — все с моей Леей в порядке.
Я ложусь без сил на диван, накрываясь с головой ее пледом и даю волю слезам. Мы никогда не расставались с дочкой больше, чем на пару часов. Я понимала, что скоро мне придется выходить на работу, отложенные деньги подходят к концу. Но мысль о том, что придется оставлять ее другим людям, водить в садик, вызывала ужас.
Будь моя воля, я бы вообще спрятала ее и увезла жить в глухой лес, где нет других людей.
Господи, лишь бы они ее не тронули, я тебя прошу, я тебя заклинаю, если есть в жизнь хоть какая-то справедливость. Я бы сказала, — пусть лучше заберут меня, но это не лучше, она не должна оставаться одна, дай мне сил и здоровья вырастить ее и увидеть, как она выходит замуж.
Прошу, господи.
Я лежу, беззвучно бормоча молитвы, никогда не молилась, но сейчас я готова просить о помощи кого угодно.
Даже его.
Наша встреча неизбежна: Арслан объявится. Я передергиваю плечами в нервном ознобе, представляя, как озвереет он, когда узнает, что я ушла тогда беременной и слова ему об этом не сказала.
Сабиров не тот, кто умеет прощать.
Я вспоминаю, как бежала из его дома, давилась слезами, как сейчас, понимая, что как прежде у нас с ним больше не будет.
Навсегда враги, предателей в его доме приговаривают раз и навсегда, без права на помилование.
Но так было лучше, выбирая между дочкой и любимым мужчиной, я здесь верный выбор. И никогда ни о чем не жалела.
Но карма, злой рок, я не знаю, как это назвать правильно, нас все равно настигло. И теперь моя Леюшка в руках у злодеев, а я не могу никак на это повлиять. В сильном мире мужчин женщины лишь инструмент, ровно как и дети.
Я поняла это еще тогда, поняла и боялась.
Когда от слез глаза распухают и превращаются в узкие щели, я заставляю себя подняться с дивана. Иду на кухню, пью воду прямо из носика чайника, естественно проливая на себя. Нужно поставить телефон на зарядку, он сейчас — единственная связь с похитителями, я очень боюсь пропустить заветный звонок.