— А то я его за ноги выкину с горы. И тебя тоже. И всех вас! —
выкрикнул он в лицо-полумесяц. — Вы мне никто не ровня! А я ещё
друзей позову!
— У тебя нет друзей, — фыркнул ещё один советник, лысый, как
монах.
— Ес-сть! — торжествующе прошипел Вачиравит. — Целая куча.
— И что же ты с ними делаешь? — уточнил носатый, насмешливо
улыбаясь.
— На охоты хожу, — огрызнулся Вачиравит. Потом, видя, что его
объяснения не помогают, достал из-за пояса хлыст и щёлкнул им так,
что чуть не обжёг носатому нос. — Уберите Абхисита!
Советник потёр кончик своего хобота и покачал головой.
— Буянит мальчик, смотри-ка. Чем тебе пранур Абхисит так
насолил?
Поскольку он держал руку перед лицом, Вачиравит не понял его
слов, и только щёлкнул хлыстом ещё раз.
— У тебя вроде жена у него учится, разве нет? — припомнил
толстяк.
— И учит он её так себе, — вставил Крабук. — Даже как
пользоваться библиотекой не объяснил.
— Ну это вряд ли может считаться достаточной причиной для
отстранения одного из лучших… — начал лысый, но тут у Вачиравита
как-то подозрительно загорелись глаза, и он перебил:
— Она у него видела проклятые снопы!
Я прикусила губу чуть не до крови. Что он несёт?! Чалерм рядом
со мной со свистом втянул воздух сквозь зубы.
— Что? — изумился лысый. — Где?
— На столе! — продолжал гнать Вачиравит.
— Должно быть, пранье показалось? — предположил толстяк. — Она
ведь даже не махарьятта…
— Она мне показала! — не отступал Вачиравит, а потом сунул руку
за пазуху и вытащил конвертик из листа. И когда успел припрятать?!
— Вот в таком было.
Тут уже советники переглянулись с тревогой в глазах. Один из
тех, что до сих пор отмалчивался, теперь прокашлялся и встал. Росту
в нём было больше, чем в Вачиравите, а на макушке стоял высоченный
хвост из серо-седых волос, отчего весь советник напоминал
высушенную морковку.
— Я полагаю, что выражу общее мнение совета: пранур Абхисит уже
вошёл в весьма почтенный возраст, и груз возложенных на него
обязанностей становится ему тяжеловат. Пожалуй, стоит облегчить его
ношу.
— Справедливо говоришь, — с жаром поддержал его толстяк. — Учить
детей — дело нелёгкое, а уж взрослых остолопов так и подавно.
Абхисит заслужил отдых.
Остальные согласно покивали и в течение пары малых чаш подписали
бумагу.
— Праат Чалерм, — позвала я тихонечко. — А кто из них проводил
охоту в той деревне, где мы вчера были?