Он огляделся и бросил на землю какую-то бумажку, но прежде, чем
я разглядела, нагнулся к самому моему уху и жарко прошептал:
— Пойдёмте обыщем дом Абхисита.
Мои глаза сами собой раскрылись, как два лотоса.
— И какие же мои навыки для этого подходят?
Вредный лис сощурил глаза.
— Это ведь вы были тем лазутчиком, что проник на пик. Вачиравит
видел несколько одинаковых личин.
Я похолодела в липкой жаре лианового царства, но Чалерм
продолжил:
— Вот такая личина нам сейчас и пригодится. Пойдёмте.
Развернулся и зашагал куда-то в сектор учителей. А я забыла, где
у меня ноги и как ими пользоваться. Может, он меня как-то
околдовал, а? Откуда-то же знал про свойства лиановых цветов.
Небось сам владеет какими-то дурманящими… чем? Чалерм же не
махарьят. А, кстати, почему я так в этом уверена? Узоры-то у него
довольно сложные. но это просто значит, что он занимался духовными
практиками. У Кессарин вон тоже непростые…
— Почему вы решили, что это была я? — наконец удалось произнести
мне.
— Потому что это самое простое объяснение, — бросил через плечо
Чалерм. — Кто-то проник на пик впервые за много лет вскоре после
того, как вы прибыли на Оплетённую гору. Вы откуда-то узнали о том,
что там, на пике. А теперь оказывается, у вас достаточно навыков,
чтобы создать личины. Всё складывается в единую картинку, вам не
кажется?
Я прикусила губу. Да уж, тут большого ума не надо, а Чалерму его
не занимать.
— Пранья, вы идёте? — окликнул меня учёный, и я двинулась на его
голос прежде, чем задумалась, а стоит ли.
Впрочем, на этот раз Чалерм просчитался: в доме Абхисита уже
кто-то орудовал. Присев за очередными кустами, мы рассмотрели в
щели между лиановыми прутьями высокую фигуру с седым хвостом.
Сомбун метался от шкафчика к шкафчику, выворачивая их содержимое и
лихорадочно прощупывая всё, похожее на мешочки или конверты, а
шкатулки вскрывал ножом и вытряхивал на пол. У двери со скучающим
видом стоял давешний лысый советник и пожёвывал, кажется, лиановый
усик. Меня снова пробрал озноб. Как это вообще можно в рот
потянуть?
— Как вы думаете, что будет, когда они ничего не найдут? —
спросила я, чтобы отвлечься.
— Не знаю, — вздохнул Чалерм. — Я надеялся, что мы успеем
первыми и что-нибудь подложим.
Я уставилась на его невыразительный профиль. Лицо Чалерма было
гладким, как у статуи божества. Даже сильные чувства на нём
проявлялись едва-едва, а сейчас оно и вовсе походило на маску.
Лисье отродье!