Вот только он существовал в
сухопутном варианте и не был предназначен для выполнения задач
истребителя. Локхид предлагал и вариант с корабельным базированием,
но дальше разработок дело не пошло. Возможно, в этой реальности на
свет появился Ф-117 с индексом «Н».
Через несколько минут Бурченко
забрал конверт и оставил нас одних. После молчаливой паузы, решил
всех взбодрить Морозов.
- Чего вы
притихли?!
- Предлагаешь петь? - спросил
Олег.
- Оппоненты у нас появились.
Противостояние авиационных школ. Тактик и мозгов. Это будет
интересно, - хлопнул он в ладоши.
Олег закатил глаза от такой
реакции Николая. Я тоже не очень радовался столь рьяному желанию
Морозова поучаствовать в воздушном бою.
- Коля, тебе так не терпится
сирену об облучении в ушах услышать? Давай с ПВО договоримся,
полетаешь рядом с ними, а они на тебя посветят. Думаешь, это
весело? - проговорил Тутонин.
- Мне кажется, это нормально.
Мы - боевые лётчики! Они нас ненавидят и желают уничтожить, -
громко сказал Морозов.
В кабинете повисла тишина.
Белевский посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Не ожидал он
такой реакции от Николая.
- И ты решил взять с них
пример. Око за око, так сказать, - спокойно сказал я, но Николай
только махнул рукой.
Морозов пошёл на выход, но
перед дверью развернулся.
- Однажды, нам придётся нажать
на кнопку. Но, боюсь, будет уже поздно. Кого-то собьют. И выжившие
будут виноваты в том, что решили пойти по пути кота
Леопольда.
До вечера Николай ни с кем не
разговаривал. Вечером не появился и в кают-компании.
Мне же вручили большую картину
с изображением нашего авианосца. Кто был художником, мне не
сказали, но изображён был корабль потрясающе.
После вечернего чая я поднялся
на палубу. Ночные взлёты и посадки дежурных экипажей выглядели не
менее эффектно, чем дневные.
Описать это трудно. В
непроглядной тьме к кораблю подходит огромная машина, мигая всеми
бортовыми аэронавигационными огнями. Ещё пару секунд и раздастся
громкий удар о палубу. А она в свою очередь подсвечивается только
осевыми и боковыми огнями.
Грохот. Звук натяжения троса
тонет в рёве двигателей Су-27К. Самолёт останавливается, слегка
качнувшись назад, и лётчик убирает обороты на Малый газ.
- Не спится? - позвал меня
знакомый голос за спиной.
Повернувшись, в свете
включившегося прожектора, я увидел перед собой Граблина. Он
укутался в кожаную лётную куртку, на голове чёрная пилотка, а в
зубах сигарета.