— Искать, Луза! — скомандовал Михаил. — Она, скорее всего в лес
пошла! Вперед!
Герман подстегнул коня, стараясь ехать наравне со священником.
Вперед выскочили несколько служебных овчарок районных поисковиков,
лайка неслась следом, практически воткнувшись носом в дорогу,
последними трусили никуда пока не спешащие волкособы. Лай и вой
разбудили и тех сельчан, что остались дома.
И вдруг собаки сбились, радостный вой и лай сменился тихим
рычанием и поскуливанием. Собаки будто воткнулись в стену, которая
не пускала их в лес. Они поджимали хвосты, уши, кружили на месте,
отступали, боясь выходить вперед. Одна из овчарок повернула назад и
кинулась прочь, хозяин едва сумел удержать ее на длинном
поводке.
— Да что такое?! — священник подстегнул мерина, но тот тоже
начал крутиться на месте, отказываясь идти вперед. Попытался
свечить.
— Медведя они чуют, — прошипел Герман, морщась.
— Да ни дай Бог! — Михаил посмотрел на лесника с тревогой. —
Уверен?
— Да, меня самого с ног сбивает этой вонью.
— Так почему тогда Луза шугается? Она же на медведя ходила!
— А ты мне все равно не поверишь, даже если скажу.
— А ты попробуй.
— Человеком пахнет и медведем, одновременно.
— Что? Ты имеешь в виду?
— Я ничего не имею в виду, папаня, у меня поджилки трясутся
самого. Кто из местных или не очень приручил медведя?
— А не твой ли это запах?
— Посмотри на меня, Миша, собаки на меня внимание обращают?
Извини, но тут точно другая зверюга шастала. Подстегни коня
сильнее, он перейдет след.
Сам он с силой хлестнул по крупу коня, и Ренегат, взвизгнув,
бросился вперед по лесной тропе, увлекая остальных животных за
собой. Его волкособы и лайка помялись еще немного на меже и
бросились следом за хозяевами. Поиски продолжались.
Уже рассвело, а Герман все еще вел поисковую команду всадников
по лесным дорогам и каждый зорко всматривался в окрестности. Ведь
важна была каждая наименьшая деталь ландшафта. Каждая сломанная
веточка, притоптаная травинка могли привести к пропавшей. Могли
спасти ей жизнь. Вот только лесник всем нутром чуял, что ничего
хорошего в этот раз уже не будет. Слова Настасьи ударили, словно
молотом. Хоть и черноязыкой была баба, да только был у нее какой-то
дар, слова на ветер бросала редко. Еще в деревне его волкособы, как
и другие поисковые собаки, совершенно не хотели брать след не
только из-за страшного неведомого запаха человека и медведя. Нет,
там было еще что-то. От чего у него самого сердце замирало от
страха. И страх этот забивал ту тонкую ниточку аромата, который
исходил от Ульяны. В итоге собаки потеряли след окончательно.
Создавалось впечатление, что девочка просто исчезла, как и этот
звере-человек. Растворились в воздухе.