Так! Теперь и это знаю. А веселуха у нас будет в четыреста
пятой.
- Пошли, пошли, - поторопил Витек.
Мы поднялись на четвертый этаж, пошли длинным темноватым
коридором. Я смотрел на номера комнат: 417, 415, 413, 411… Это
была, естественно, нечетная сторона, по четной шла своя
нумерация.
По мере приближения к комнате 405 нарастал оживленный гомон
нескольких голосов, внезапно вспыхнувший грубым хохотом за тонкой
фанерной дверью.
Витька толкнул дверь:
- А вот и мы!
В комнате все уже было готово к «празднику жизни». Два обеденных
стола сдвинуты, на них разномастная посуда, четыре кровати
придвинуты поближе к столам, а у их торцов стоят еще два стула.
Трое парней сидели на кроватях, один – светловолосый, коренастый в
ядовито-синем кримпленовом пиджаке – стоял к нам спиной, а Саша в
светло-голубой рубашке-батнике, стоял у окна: руки в карманах брюк,
на лице снисходительная улыбка.
У ребят явно развернулась некая дружеская дискуссия неизвестно
на какую тему. Во всяком случае, наше вторжение положило ей
конец.
- Ага! – с подъемом вскричал Саша. – Вот и молодое
поколение!
- За смертью только посылать!.. – беззлобно проворчал
ультрамариновый модник.
- Да ладно! – отбрехнулся Виктор. – Все приобрели! Безотходное
производство. Во, смотрите!
Он внушительно потряс сумкой и поставил ее на стол.
- Давай, давай, разгружайтесь, - одобрительно распорядился Саша.
– Толян, помоги.
Шурша кримпленом, наш сосед стал вынимать банки и бутылки.
Ага, значит это и есть тот самый Толя Бочкин. Теперь двоих
знаю.
Нетерпение припекало всех. Вмиг рассортировали снедь, жестяные
банки вспороли серповидной открывашкой, винтовую крышку венгерского
«ассорти» пытались с матерщиной открутить – бесполезняк,
присосалась плотно. Пришлось перевернуть банку, осторожно
втискивать лезвие ножа между крышкой и горловиной и шевелить, пока
маринад не вскипел пузырями. После этого легко открылось. Один из
рабфаковцев понюхал внутреннюю сторону крышки, брезгливо
скривился:
- Тьфу, говно Европа! То ли дело наш рассол!
На какое-то время вспыхнули оживленные, опять же не совсем
цензурные дебаты о качествах и вкусах разного рода острых закусок,
дошедшие до слов: «…да хрена ли вы там у себя в деревне знаете?..»,
отчего аж два деревенских патриота вспылили, но Саша вмиг
утихомирил их:
- Э, господа студенты, тихо! Без эксцессов. Вроде бы еще не
начинали, а вы уже… Смотрите, будет минус два!