— Что ж… Я не скажу, что сие сильно
меняет обстоятельства, - неуверенно говорил Вяземский. – Что скажет
еще и Екатерина…
— Я понимаю, ваше сиятельство, ваши
тревоги, что я, как звезда, могу упасть с небосклона власти и
сгореть. Но я не перестану быть пиитом, у меня хватает виршей, что
еще не изданы, прославлюсь и на этом поприще. Не потеряю я и свои
капиталы, только преумножу их. Я издал свои труды по математике и
физике, они будут признаны в Европе. Не позволю уйти себе в
небытие, останусь на плаву, - говорил я, поняв, что именно
беспокоит потенциального тестя.
Вяземский встал, подошел к двери,
приоткрыл ее.
— Пригласи ко мне Екатерину
Андреевну! – Андрей Иванович повелел слуге, дежурившему у
двери.
— Дайте, мне, ваше сиятельство, прошу
вас, пять минут! – сказал я и, получив одобрение, рванул из
дома.
В моем выезде, укутанными в одеяла,
были георгины. Те самые цветы, что нынче, после издания моего вирша
с одноименным названием, готовы были бы в России покупать за
баснословные деньги, но негде. А у меня георгины были. И только у
меня. А еще я подготовил кольцо, дорогое, выполненное Каспаром
Милле из лучшего золота с отличным большим бриллиантом.
— Позволите? – спросил я, входя с
цветами и коробочкой в кабинет к Андрею Ивановичу, там уже была
Катя.
Я стал на колено, протянул сперва
цветы, после открыл коробочку и протянул ее своей потенциальной
невесте.
Катя посмотрела на отца, потом снова
на меня, начала обдувать себя веером, словно на дворе не минус
десять, а все плюс тридцать. Девушка проявляла крайнюю степень
взволнованности. Пауза затягивалась и в температура как в
помещении, так и внутри, казалось повысилась.
«Да, пора бы изобрести градусники.
Они уже есть, однако, какие-то нескладные», - пролетели в голове
мысли, выгоняя иные рассуждения, похожие даже на панические.
Не узнаю себя. Чего нынче больше из
того, что заставляет волноваться: чувств к Кате или страха получить
отказ и тем самым попрать свое понимание чести и достоинства? И то
и другое и что-то еще…
— Батюшка, я должна дать ответ нынче
же? – спросила Екатерина Андреевна Колыванова.
— Дочь, ты ничего не должна. Мы с
господином Сперанским еще не договорились, но твое решение для меня
важно, - сказал Вяземский, как по мне, так перекладывая
ответственность на девушку.