Вообще, у нового правителя Ирана не
так чтобы много сподвижников. Пока немного, но история показывает,
что такие люди появляются быстро, по мере того, как становится
ясно, что новая власть имеет опоры. Для Муртазы Кули-хан Коджара
опорой были русские войска и некоторые народности, посчитавшие, что
новый шах, если его поддержать первыми, может немало подарить
преференций.
Укреплению власти русского
ставленника, как это не парадоксально, помогли турки. Узрев полный
крах военной системы соседей-персов, Османская империя начала
готовиться к вторжению в западные области Ирана. Блистательная
Порта предъявила территориальные претензии, при этом непонятно кому
они персонально адресованы, так как Муртаза Кули-хан Коджара ещё не
был провозглашён шахом Ирана. Суворов тогда направил корпус
Римского-Корсакова на западные границы нового друга России.
Пока османы не решились на серьёзную
войну, не забыв о том, что Российская империя имела, а по
донесением разведки, имеет планы вовсе разделить Османскую империю,
как некогда Речь Посполитую. И дразнить Россию турки не
пожелали.
Иран, по мнению большинства русских
офицеров, как правило, не участвующих в переговорах, отделывался
слишком легко. Можно было забирать все или почти все персидские
земли вдоль Каспийского моря, заставлять Иран выплатить все
расходы, которые затратила Российская империя на войну, да и с
премиальными. Такие репарации были заложены в первом издании
мирного договора, а в союзном договоре прописаны ежегодные выплаты
в пользу России со стороны Ирана в виде коней и шёлка. Не сильно
обременительными выплатами, как для большого государства, но вполне
ощутимыми.
Ростопчин, ворвавшись в переговоры,
словно разразившийся ураган, все выплаты убрал сразу же. Делал это,
улыбаясь, указывая на рыцарские качества русского государя. Хорошо,
хоть оставил принцип беспошлинной торговли русских купцов в Иране,
правда, в жесте доброй воли вводилась аналогичная мера для
персидских торговцев.
А когда на собрании с русскими
офицерами Фёдору Ростопчину не подал руки подполковник Петр
Иванович Багратион, началась сущая холодная война между
дипломатами, прибывшими принижать русские военные победы, и,
собственно, офицерским составом, который уже предвкушал лавры и
триумф в Петербурге.
Суворов в своей манере попытался
остаться в стороне нарастающего конфликта, раздуваемого в большей
степени Ростопчиным, но задело и командующего.