Иногда появлялось ощущение, что я не живу, а просто сплю. Хотя,
грех жаловаться -- сон был яркий и приятный.
Все чаще я задумывалась о семье и ребенке. Хотелось уже какой-то
определённости. С Игорем же, с его любовью к клубной жизни и
экстремальным видам спорта… В общем-то, головой я понимала, что для
семьи он совсем не лучший вариант.
Мне было тридцать три, я всерьез подумывала родить для себя,
когда один-единственный телефонный звонок разбил мою жизнь на «до»
и «после»…
Мама и отец погибли в аварии. Оба. Мгновенно.
Так что через два месяца, когда я проходила обязательный для
служащих «Лингва Плюс» ежегодный медосмотр, меня даже не удивило,
что в платной клинике, где персонал был вышколен и любезен, меня,
сперва срочно отправили на МРТ, потом, дополнительно на УЗИ…
Через две недели, пройдя все круги ада с анализами и повторными
анализами, с нахмуренными лицами врачей, изучающих результаты, по
которым пыталась догадаться – совсем плохо или пока еще – ничего, я
получила диагноз: рак…
-- Надо настраиваться на серьезную борьбу, Лидия Андреевна.
Процент вылечившихся достаточно велик, поверьте мне. Я много лет
занимаюсь именно этим направлением болезни, – даже сейчас врач не
произносил лишний раз страшное слово. -- Но за эти шансы придется
побороться! Для начала попробуем вот такой метод…
Денег мне хватало, у меня даже появилась хорошая сиделка,
спокойная и доброжелательная. Именно она посоветовала мне учится
вязать.
-- Это, Лидочка, очень медитативное занятие. И нервы
успокаивает, и моторику пальцев поддерживает – после первой
химиотерапии у меня появился тремор.
Свету я слушалась -- она, хоть и моложе меня на семь лет, у себя
на родине была медсестрой и обладала просто ангельским терпением. У
нее был мягкий певучий голос, и она удивительно по-доброму
относилась ко мне. Попала она ко мне случайно, через одну из
женщин, с которыми я познакомилась, когда проходила первую химию.
Можно сказать, мы нашли друг друга. Я до сих пор благодарна судьбе
за ее появление в моей жизни. Мне кажется теперь, что мир
выталкивал меня, а я упорно цеплялась за него только из-за
привязанности к Светлане. Я тянулась к ее теплу, ничего не давая
взамен.
У нее на родине, в крошечном провинциальном городке на севере,
осталась мать, не старая еще женщина и двое сыновей подростков. Их
нужно было кормить, одевать, учить. Единственную фабрику,
градообразующее предприятие города закрыли. Тогда Светлана и решила
мотнуться в столицу. Три раза за это время она ездила в отпуск к
детям и маме, и это было самое тоскливое для меня время, хотя мы
всегда выбирали период ремиссии. Только вот последний год съездить
она не смогла – просто не рискнула оставить меня одну.