— Какие манеры!
— Это настоящее сокровище!
— А теперь займемся Демоном, — напомнила Карин, когда баронесса
утащила в логово свою законную добычу.
Герцогиня Террийская очнулась. Нет, она не принимала участие в
аукционе. Все изумруды роскошной парюры остались на своих местах:
украшать шею, руки, уши и прочие открытые части тела Марисоль.
Гребень в форме короны все с теми же изумрудами венчал рыжеватые
волосы герцогини.
Торговать человека?! Да, парень несказанно красив, прямо
картинка, но видно, что ему все это не по душе. Они-то как не
понимают? Все эти леди.
Графиня Левадовски, кстати, тоже не торговала святого Герлиона.
Марисоль отметила, что когда убрали занавес, Карин как-то странно
притихла. А еще смертельно побледнела. Вот кого уж точно ударило
молнией, так это графиню Левадовски!
Которая очнулась только сейчас. Словно вспомнила что-то крайне
для себя важное.
— Я уже сказала: он мой, — напомнила маркиза Траут.
— Я бы тоже за него поторговалась, — раздался голос из зала.
— И я.
«Ого! Вот это успех! У меня еще и выбор будет!» — мысленно
ухмыльнулся Эдж.
— Дамы, я предлагаю пожертвовать столь редкий экземпляр нашей
почетной гостье, — перекрыл поднявшийся гвалт голос Карин. —
Герцогиня с нами впервые, и ей нужен кто-то решительный. И
брутальный.
— В конце концов, будут еще две ночи, — тонко улыбнулась
маркиза. — Уступаю. Забирайте его себе, дорогая. Но только
сегодня.
— А я ведь говорила, что проигрыш в карты означает сумасшедшую
ночь любви, — напомнила дама, выигравшая вчера у Марисоль огромную
сумму, причем золотом.
— Ночь? Какая ночь?! — герцогиня невольно вздрогнула.
— Эй, Демон! — скомандовала Карин. — Бери ее на руки и неси в
спальню! Демон ты или нет?
Эдж ухмыльнулся: а эта зеленоглазая дамочка в изумрудах совсем
уж красавица. Лучший выбор. Он бы и сам положил на нее глаз. Граф
Варни ловко спрыгнул со сцены и схватил Марисоль в охапку. Она
протестующе пискнула:
— Не надо…
Но ее уже уносили из зрительного зала. Вынырнувший как из-под
земли паж указывал дорогу.
Демон шагал широко, уверенно, но Марисоль держал бережно. Она
забилась, было, в этих железных руках, но почувствовала себе
маленькой птичкой в силках. Ее даже не сжимали, но вырваться
оказалось невозможно.
— Я сделал вам больно, леди? — жарко шепнул ей на ухо Демон. —
Не бойтесь. Я умею быть ласковым.