День менялся ночью, ночь днем. Кроме боли и жалости к себе ничего не чувствовала. Как робот вставала утром, готовила сыну завтрак, будила его, уводила в садик. Шла на работу, что–то там кроила, шила. Не помню что кому как говорила. Вопросы "по теме" игнорировала.
Нет меня. Сломалась. Умерла.
Умерла в тот вечер, когда застала мужа в постели с другой женщиной. Когда видела его яростное лицо и звериный оскал. Только эта картина перед глазами, жгучая боль от удара, лилово–желтый синяк во всю спину и ничего больше.
Сын рисовал в альбоме, а я отвлекала себя работой – кроила платье заказчице и думала, как бы забрать швейную машинку и оверлог из квартиры мужа, не попадаясь ему на глаза. Высчитывала в уме его смены, прикидывала время, когда сама буду свободна для визита в мое бывшее семейное гнездо.
Кто–то постучал в дверь. Мы с Денисом переглянулись. Гостей не ждали.
– Кто там? – подошла к двери, сетуя, что нет глазка.
– Наташ, это я, – с той стороны двери раздался жалобно–просящий голос мужа. – Открой, пожалуйста, нам надо поговорить.
Конечно, о том, что я ушла из дома, все жильцы трех пятиэтажек узнали быстро, спасибо сарафанному радио. Наверное, и мужу доложили, и адресок подсказали добрые люди. Слишком многим я шила и ремонтировала одежду. Почти медийная личность в нашем районе.
– Уходи! Здесь тебе делать нечего! – громко, твердо, непреклонно.
Я не видела мужа три дня. Он не звонил, не писал, не искал встреч до, после или во время моей работы. Бухал или развлекался со своей блядью? Все равно. Меня только–только начало отпускать. Потихоньку, но все же. И вот он стоит совсем рядом, за дверью, а на меня снова накатывают отчаяние и боль.
– Не уйду, пока не поговорим. Открой, зай, пожалуйста!
Прислонилась лбом к дверному косяку. Сейчас он моя опора, а дверь – защита от чудовища, которого я любила много лет. Сердце болезненно ныло и бешено билось о ребра, грозясь взломать грудную клетку и выпрыгнуть из тела. Не от страха, нет. От непонимания, как после всего, что произошло, он мог прийти сюда.
– Нет! Слышишь – нет! – голос задрожал. Только бы не разреветься. – Видеть тебя не могу и не хочу. Иди к своей шалаве, с ней и разговаривай!
– Нет у меня никого и не было, зай. Открой, пожалуйста, я все объясню. Неудобно же через дверь, ну, – заканючил под дверью.