– Тебя люблю, Наташка, только тебя и Дениску. Я сдохну без вас.
Никаких чувств не вызывали его признания, кроме обиды и отвращения. Каждое слово – ложь. Каждая слеза – показуха.
***
Очередной день моей новой жизни. Дениска в садике, а я дома возилась с заказом. Муж приходил час назад, снова помотал нервы своими слезами и мольбами и как обычно ушел ни с чем.
Машинка шустро работала, прокладывая ровные стежки по ткани. Спокойно–то как.
Было.
Пока не раздался звонок от свекрови:
– Наташа, Пашу в больницу увезли... Он... он... сказал, что жить без вас не будет... – и заплакала, а потом равномерные гудки, звонко бьющие по ушным перепонкам, и я не знаю, что мне делать дальше. Тупо сижу и ничего не вижу перед собой. Перед глазами проносится вся моя жизнь и почему–то ни дня в ней нет без Паши.
Не знаю, сколько я так сидела. Очнулась – время забирать сына из садика. Позвонила маме, попросила ее забрать внука к себе на пару дней. Объяснять причину не стала – я и сама еще ничего не знала.
А потом набрала номер мужа. Просто наудачу. И спустя несколько бесконечно долгих гудков я услышала его тихий слабый голос.
– Наташка, любимая, – прошептал в трубку, – я жить не хочу без тебя, без вас. Прости меня. Это все пьянка… сгубила меня… мою семью… Я закодируюсь, обещаю, и больше никогда, слышишь, никогда…
– Что ты наделал? Ну зачем? – шептала ему в ответ, с ужасом представляя, что его могло уже не быть в живых. Из–за меня. Из–за того, что не могу простить.
– Это что такое? Кто разрешил? – до меня донесся мужской бас, очевидно в палату к мужу зашел врач. – Я же сказал – полный покой.
– Это жена... волнуется, – оправдываясь слабым голосом, ответил ему Павел. Врач что–то еще бормотал, мне не было слышно.
– Алло, – вместо голоса мужа ко мне обратился тот же мужской бас, только ближе и четче. – Все с вашим мужем хорошо, жить будет. Рану зашили, руку перевязали. Он потерял много крови, поэтому ему нужен полный покой. Вот выпишем, тогда и поговорите. А сейчас до свидания, – и снова гудки.
А через три дня, которые я прожила как зомби, Паша пришел снова.
Постучал робко. Я открыла дверь. Глаза в глаза – его пустые, безжизненные, мои – такие же. Он сделал шаг внутрь, я отступила назад, а Паша... встал передо мной на колени. Бледный, худой и жалкий. Я опустилась вслед за ним, и так мы долго молча сидели на пороге. К счастью, Дениска последние несколько дней гостевал у моих родителей и не видел всего этого.