Жар, отступил, оставив после себя лишь, слабость, вскоре
исчезнувшую без следа. А уже через час после этого тело потребовало
активной деятельности. Появилось огромное количество энергии,
которую срочно нужно было выплеснуть.
Я едва вытерпел, пока на чем-то сосредоточенный Отец брал
внеочередные пробы. Стоило ему сказать:
— Все, я закончил, можешь отдыхать, -как в тот же момент, я
буквально соскочил с кровати в своей комнате, где, оказывается,
находился все это время, попутно избавляясь, от пропитанной потом
одежды. Чтобы в следующую минуту зарыться в шкаф для поиска той
самой вещи, которая меня устроит вот прямо сейчас. Она обязательно
должна быть красивой и широкой, такой чтобы не стеснять движений. А
почему именно такой? Да, не суть важно…
Синий, синенький… Какой чудесный цвет…
— А?
Я пришел в себя резко, сидя на полу уже пустой комнаты, посреди
горы вытащенных из шкафа вещей, с накинутым на плечи сухим
шерстяным одеялом, как-то хитро завязанным за уголки пододеяльника,
так, чтобы не спадать с моей худосочной мелкой фигурки.
И что, черт возьми только что было?
Нет, ну правда… Какого хрена, эти узлы так завязаны? У-у-у… И
зачем я выволок почти всю одежду из шкафа? Это ж сколько времени ее
убирать то придется.
Одежда с длинными широкими рукавами невероятно удобна. В
складках очень удобно прятать постоянно мерзнущие руки, некоторые
вкусняшки со стола или интересные, но не опасные предметы из
лабораторных помещений.
Я прекрасно знал, что они все проходят строгую проверку саннина,
перед тем как будут «неаккуратно положены на край стола» или
«оставлены незамеченными в уголке». Контролировать свою тягу к
утаскиванию, всего, что только плохо лежит и выглядит хоть как-то
похожим на что-то интересное, я прекрасно мог, но не считал нужным.
Должно быть во мне что-то похожее на маленького ребенка.
Слишком взрослое поведение не скрыть. Увидев, то, как ведут себя
дети в этом мире и некоторое время наблюдая за ними, мне удалось
понять, что я сильно выделяюсь даже на фоне более старших своим
слишком серьезным отношением ко всему. Даже истерики то и время
возникающие по, казалось бы, пустякам, на самом деле не исправляли
ситуацию. Скорее всего меня спасало то, что если Орочимару и
контактировал с детьми то, не очень-то продолжительное время. А
весь подопытный материал поступал к нему уже в подготовленном виде,
то есть в глубоком сне.