— Тридцать девять.
— Ты сам понимаешь, что это не оправдание.
Вид искорёженного генетическим недугом человека вызывает трепет
и рвоту. Животная часть сознания щерит клыки и велит уйти, хотя бы
отвернуться. Арджуна едва сдерживается, чтобы не накрыть рот
рукавом.
— Он особенный, и я его люблю. Он мой сын. — Мрачно отчеканил
Индра.
— То, что особенный, я вижу, вот только не всегда это
хорошо.
— В этом случае хорошо, он одарён Небесами! Семнадцать умножить
на двести девятнадцать в третьей степени.
Калека втянул воздух носом и пролепетал, стоило отцу
замолчать:
— Один, семь, пять, пять, девять, один, пять, восемь, три...
— Он хорошо запоминает цифры. — Кивнул Арджуна, после некоторого
раздумья. — Хороший талант.
— Он считает. Боги отняли тело моего мальчика, но наградили его
разум.
— Разум они тоже отняли. — Безжалостно отчеканил мастер,
вглядываясь в пустые, как у рыбы глаза. — Но признаю
это... тысяча семьсот двадцать девять!
Калека вздрогнул, с натугой поднял голову и посмотрел прямо в
глаза мастеру. Губы, тонкие, как две нити, раздвинулись в
улыбке.
— Единица в кубе плюс двенадцать в кубе равно девять в кубе плюс
десять в кубе. Красивое...
— Хм... — Протянул Арджуна, потёр подбородок двумя пальцами. —
Приношу свои извинения, это действительно дар. Бесполезный по
большей части, но несравненный. Что же ты хочешь от меня, славный
Индра?
— Притворись моим сыном. Я прослышал, что в этих краях неведомый
мастер пьянствует и спаивает брахманов.
— Брахманов? Он ведь один был...
— Пятеро. — Ответил Индра, глядя прямо в глаза. — Шестой убежал,
только увидев голых братьев, танцующих на крыше.
— Хм...
— Ты любишь весёлую жизнь, а я могу дать железа по твоему весу,
если притворишься моим сыном.
Индра широким жестом высыпал на стол горсть монет. Полированное
железо засверкало, как кусочки солнца, в свете масляных
светильников и фонарей. Арджуна посмотрел на деньги. Здесь столько,
что хватит купить княжество, даже большее, чем-то, в
котором ему дали кошель, на который кутил
месяц. Взял одну монету, чистое железо, с крупинками ржавчины в
местах, где восковая плёнка стёрлась.
— Семьдесят девять... — протараторил калека, улыбнулся и
добавил, смакуя число как вино. — Семьдесят девять.
— Должно быть, хорошая экспедиция? — Сказал Арджуна, бросая
монету на россыпь.