— Мир меняет, и я сочла это лучшим выходом.
— Но паук?
— Пауку не надо видеть жертву. Не надо выслеживать... и не
страшно быть одному. Пауки — красивые. — Бывшая Ситара осмелилась
поднять голову. — О, Великий, раз вы вернулись, значит, мир снова
содрогнётся и захлебнётся кровью?
— Я познал бхвану, — вздохнул Арджуна, — смирился с тьмой и
теперь ищу атма-видью, чтобы обрести баланс и пройти путём
просветления.
— Значит, мир сначала сгорит. — Заключила ракшас.
— Возможно, но это не будет самоцелью. — Арджуна пожал плечами.
— Я больше не хочу командовать и править. Встань.
Ситара осторожно , сотрясаясь всем телом, поднялась и вновь
нависла над шраманом во всём чудовищном великолепии.
— Большая удача встретить хоть кого-то из прошлой жизни. —
Сказал Арджуна. — Признаться, похоже, чудеса преследуют меня.
— Как и всегда, райсинха. — Паучих облизнула губы, переступила с
лапы на лапу, стараясь заглянуть за спину человека. — Могу ли я
забрать девчонку? Лес обеднел и еды мало, а мне нужно...
Арджуна оглянулся на Шанти, та вжалась в землю и едва ли похожа
на живое существо. Личико бледное с восковым оттенком, в глазах
плещется животный ужас. Вздохнул и покачал головой.
— Нет. Она мне нужна. Но, ниже по склону лежит труп мастера,
неизвестного мне. Угощайся.
Ужас пронизывает каждый нейрон тела, Ситара спускается по
склону, хватаясь лапами за стволы. Она забыла многое из прошлой
жизни, даже родителей и детей, но не тот ужас, который внушает
Джаганнатх. О, этого она не забудет даже в следующей жизни, кем бы
ей не выпало переродиться.
Она отчётливо помнит жирный пепел от городов, сгоревших со всеми
жителями. Реки красные от крови и долины, превратившиеся в
смердящие болота от обилия трупов. Железную поступь райсинха и его
армии, от звука которой трепетали королевские легионы. Человек,
презирающий ракшасов, но сам являющийся злом большим, чем все они
вместе взятые.
Можно ли назвать удачей, что она ушла живой? Нет, удачей было бы
не видеть его до самого конца Вселенной. Тем не менее она цела и
уже чует запёкшуюся кровь. Тело лежит в точности там, куда указал
Джаганнатх. Седая голова вывернута под диким углом, лицо — маска из
сырого мяса. Кем бы ни был этот мастер, ему повезло. Лёгкая смерть
от рук бездушного монстра. Райсинха мог сломать конечности,
дождаться, пока они криво срастутся и сломать в другом месте.
Повторять до тех пор, пока плоть не станет напоминать
геометрический узор, а после закапать в муравейнике, обмазав
гениталии мёдом.