Ловким движением писарь высвободил руки из рукавов. На его
ладонях покоился футляр, обтянутый какой-то необычной кожей со
сложным рисунком.
«Струсил, толстяк» – Гванук с трудом сдержал кривую усмешку. Как
же жалко выглядит этот огромный Ивата, испугавшийся какого-то
маленького слугу! Еще и подкупает его…
– Что это? – спросил адъютант, не спеша брать в руки
подарок.
– Я подумал, что жить в дали от родины непросто. И всегда
приятно почувствовать ее рядом. Это свиток с пхэгван сосолями –
поучительными историями твоего народа. Тут два сборника, оба
написаны твоим соотечественником Поханом. Возможно, чтение этих
историй сделают твою жизнь в нашей стране немного приятнее.
Растерявшийся Гванук принял футлярчик. Надо же… Кажется, Даичи
Ивата и впрямь старался, когда выбирал подношение.
– А ты их читал? Интересно? – юноша даже не знал, как теперь
продолжать разговор.
– О да! Похан… Прости, конечно, мне не стоило называть прозвище!
Чхве Джа – мастер слова. Мне вообще нравится у вас этот жанр –
пхэгван сосоль. Нравится гораздо больше стихов.
«Он, ниппонец, читал чосонского писателя, а я нет, – Гвануку
вдруг стало стыдно, а футляр в руках резко потяжелел. – И,
наверное, не прочту».
Дело в том, что бывший мелкий служка не умел читать. Ни ханчу,
ни иные знаки. Он еле-еле выучил знаки генерала Ли, запомнил
несколько десятков ниппонских знаков. Учить еще и ханчу? Нет! Так
можно и с ума сойти. Да и, похоже, не вернутся они уже в Чосон…
– А почему это тебе наша поэзия не нравится? – зло спросил
Гванук… опять, чтобы хоть что-то сказать. И не растерять запас
накопившейся злобы.
– Ах, я опять неверно высказался! – заелозил Ивата. – Не ваша
поэзия. У нас тоже есть подобное – канси. Выспренные стихи на языке
жителей Мин. И в подражание их стилю. Получается, какое-то
ненастоящее… Вот вы, чосонцы, говорите на своем языке. Мы – на
своем. У наших народов свои мысли, мы выражаем их по-своему. Вот
это и должно быть в стихах, понимаешь?
Гванук вдруг понял, что совсем не узнает Даичи. Писарь напрочь
забыл то, зачем пришел. Подавшись вперед, он с неожиданной страстью
начал говорить о том, что его действительно волнует. Его
«понимаешь?» было таким требовательным, что Гванук поневоле кивнул,
хотя, не особо понял.
– Вот! – обрадовался Даичи. – У нас есть такие стихи – вака.
Замечательные стихи, на ниппонском языке. Мне совершенно непонятно,
от чего их считают низкими, недостойными. Выдумали канон и осуждают
лишь за несоответствие их требованиям… Вы почитайте лучше! И судите
по впечатлениям!