Демонолога вызывали? - страница 14
Он ехидно смотрел на меня, скаля желтоватые зубы, подперев подбородок когтистым кулаком.
«Нет. Так просто я не умру".
— III —
— Ну? Чего молчишь? У тебя, я так понимаю, есть вопросы, на которые ты хочешь услышать ответы? — вопрошал демон.
Его красная морда смотрела на меня свысока, а лысый хвост лениво метался под ногами. Леденящие душу вопли сбивали с мыслей. Но самой главное была вот эта:
«Я в Аду?»
— Да, мой дорогой, — улыбался Азазель. Нет, скалился. Он что, читает мои мысли? — Ты дома. Там, где тебе следует быть.
— Мы договаривались о другом. — сказал я, цедя каждое слово. — Ты обещал, что я буду самым сильным на земле. Самым могущественным демонологом.
— А я солгал? — удивился демон, подняв брови. На его морде действительно отпечаталась маска удивления. — Марк, ты действительно был самым сильным демонологом на твоей планете. Но самый сильный — не значит бессмертный. То, что тебя смогли обвести вокруг пальца, кучка поехавших приверженцев конца света говорит в дурном тоне только о тебе. Тем более, что это сделал человек, которому ты доверял больше всего.
Я скрипнул зубами от злости.
Он откинулся на спинку своего трона, сложив когтистые лапы на животе и рассматривал меня, как кошка рассматривает мышонка в углу, которому некуда бежать.
— В договоре написано, что я буду жить долго. Очень долго. И буду самым сильным. Подними контракт, демон. Посмотри, что там сказано.
— Ох-хо-хо, посмотрите, — он наигранно смеялся, словно играл на публику, — у щенка появились зубки. Как любопытно.
Азазель отставил лапу в сторону от себя. Его кисть загорелась ярким пламенем, после чего он тряхнул ею, словно сбрасывал брызги воды. В лапе был древний пергамент с завернутыми краями.
— Каммерер Марк Андреевич. Двадцати семи лет отроду. Заключил договор с одним из верховных демонов Ада, именуемого Азазель, о том, что… он будет жить не менее ста пятидесяти лет и будет самым сильным демонологом на планете. В обмен на это, по истечению обозначенного срока, он отдает свое тело и жизненную энергию во владения Азазеля на веки вечные.
Он перевел взгляд с пергамента, который рассыпался на пепел. Его подхватил порыв горячего ветра и разнес по пространству вокруг.
— Верно, — сказал я, чуть вздернув подбородок. Я не боялся его. Чего можно бояться, если я уже попал в ад? Только бесконечных мучений и страданий. Но меня они если и ждут, то через сто пятьдесят лет, а до того я планирую найти выход из скверного положения.