Гномы дружно расхохотались.
Расхохотался и их гид.
– Короче, мы осмотрели эту достопримечательность, теперь вы можете честно написать мамочкам, что видели Большую Картошку. А сейчас пойдемте-ка в одно прекрасное местечко за углом! Там подают первоклассный эль, и держит его наш соотечественник Тор Амбас.
– О! Эль от Амбаса! – загалдели гномы, споро убираясь вслед за гидом.
А Алита смотрела им вслед, не веря своим глазам. Потому что вдоль дороги шел тролль. Самый натуральный каменный здоровяк, волочащий за собой огромную дубинку, высекающую искры из булыжной мостовой. Но хуже было не это. Хуже было то, что вокруг головы тролля вилось небольшое крылатое создание, рассыпавшее в воздухе разноцветные искры, и с оживленной жестикуляцией что-то выговаривавшее троллю. Тролль флегматично кивал, продолжая свой путь. Редкие человеческие прохожие не обращали никакого внимания на тролля и его спутницу, машинально обходя их. Все это наталкивало на мысль, что каменные великаны, равно как и крошечные блондинки с крылышками, здесь в порядке вещей.
И тут Алита поняла, что у нее на редкость небогатый выбор в объяснении ситуации: или она каким-то странным образом попала в хорошо организованную массовку фэнтезийного фильма… Или она просто попала. В другой мир. И стала попаданкой.
Глава 5, в которой количество существ, издевающихся над доктором Ульцер с утра пораньше, растет в геометрической прогрессии
– Я гибну, гибну! – вопило нечто, сидящее на диванчике в гостиной. В гостиной, куда вторгся незваный гость в грязных ботинках.
Нечто накануне было спасено Алитой из грязного темного переулка, заштопано и тщательно вымыто. Сегодня же оно стряхнуло с себя остатки полотенца, в которое было завернуто, расправило крылья – да-да, у него оказались крылья – и пронзительно заверещало.
Причины, по которым нечто верещало, доктор Ульцер описать бы затруднилась, она все же доктор, а не ветеринар, однако, если бы ее спросили, она бы вкратце описала их как «зажрался, скотина». Возможно, что-то подобное и имело место в существующей реальности, возможно, доктор Ульцер была необъективна. Ее радовало на данный момент только одно: что создание не начало верещать ночью. Случись такое, ее выдержка и гуманизм подверглись бы серьезному испытанию, и она, чего доброго, могла бы и пожалеть, что спасла этот кусок меха!