С тихим стуком перед ней опустилась тарелка. На тарелке обнаружилась яичница с беконом, немедленно напомнившая Алите, что завтрак прежде всего. Otium post negotium, это верно, но куда более первичным все же стоит считать завтрак. Альфа и омега**, основа основ и так далее, и тому подобное.
Вонзая вилку в столь вовремя ниспосланную ей небесами в лице Дервина Фицхерберта еду, она осторожно поинтересовалась со всей доступной ей дипломатией и изяществом:
– Так какого дьявола вы здесь делаете, господин как вас там?
– Очевидно, кормлю вас и вашего спасенного из переулка друга завтраком, – невозмутимо ответил Дервин. Он стоял, прислонившись к столешнице рабочего стола, и пил чай с видом человека, которому именно здесь самое место. Некоторые люди умеют производить такое впечатление. Алита мысленно фыркнула, гоня мысль о том, что сама она так и не почувствовала этот мир своим домом по-настоящему. Вообще говоря, ей можно. Она тут не родилась.
С другой стороны, она так и не почувствовала себя своей в том мире, где родилась… Наверное поэтому и пожинает сейчас… вот это все. Впрочем, яичница сама по себе неплоха. Можно и пожать… в смысле пожрать. К сожалению, к яичнице прилагался этот странный тип.
– Мы с моим другом прекрасно справились бы сами, – парировала она, продолжая кромсать яичницу… – Что вы на самом деле делаете в моем доме? Я сильно сомневаюсь, что вы просыпаетесь каждое утро с мыслью: ну, кого я сегодня осчастливлю завтраком собственного приготовления?
Новоявленный друг, тем временем, не обращая внимания на чужие разборки, утробно урчал, поглощая твердый, как камень, козий сыр. Видимо, он тоже был приверженцем идеи, что завтрак прежде всего.
Выглядело пернатое недоразумение вполне довольным жизнью, хотя движения его оставались скованными и чуть замедленными. Все же ночное приключение в переулке не прошло даром.
– Незапланированная проверка, – зубасто улыбнулся Дервин и Алита вдруг почувствовала себя добычей, Красной Шапочкой, встретившей волка.
– Может, желаете проверить заодно удобство тюремных камер? – ехидно поинтересовалась она, потому что Алита Ульцер давно уже не была Красной Шапочкой. Примерно со времен детского сада, когда загубила главную роль в спектакле, прямо на сцене заявив серому волку, что он должен немедленно прекратить терроризировать поросят и чужих бабушек, иначе будут приняты соответствующие меры. От трех до пяти.