– Может, чаю? – решил он, что пора брать ситуацию в свои руки. – А заодно и о завтраке для вашего очаровательного… гостя подумаем.
– Вы так думаете? – начал прихорашиваться чудо-юдо зверь. – Знаете, приятно иногда встретить человека, разбирающегося в прекрасном. А меня ведь давеча, представляете, пытались зарезать в темном переулке.
– Бессердечный поступок персон, не знающих, что такое честь! – с подобающим ситуации пониманием кивнул Дервин. Если хочешь, чтобы к тебе прониклись симпатией, нужно эту самую симпатию завоевать.
По долгу службы доктор Ульцер привыкла сохранять спокойствие в самых беспокойных ситуациях, однако этим утром ее рыжие брови так и норовили изумленно уползти вверх всее выше и выше, так что возникала опасность, что рано или поздно они покинут предназначенную им площадку и отправятся в свободное плавание. В странствие, то бишь. В конце концов, бывали уже прецеденты, там, правда, нос сбежал*, но, тем не менее.
Итак, Алита Ульцер чувствовала удивление, смешанное с растущей бесшабашной и веселой злостью. Утро определенно не задалось. Какой-то совершенно незнакомый тип хозяйничал у нее на кухне, заваривая чай и сетуя на слишком скромные запасы сыра - совершенно нечего предложить новому знакомому.
– Ну, ничего, кажется, вот этот твердый сыр вполне недурен. Как считаете? – и он протягивал кусок пернатому нахалу, который обнюхивал добычу с видом опытного дегустатора, осматривал с видом нейрохирурга, глядящего на снимки мозга больного и вздыхал так, словно этот сыр был его, пернатого нахала, покойной тетушкой, покинувшей его слишком рано. Впрочем, пах сыр соответствующе, так что в каком-то смысле пернатого нахала можно было понять.
Все это беззаконие и самоуправство Алита Ульцер терпела по двум причинам: во-первых, ей было любопытно, чем все закончится, а во-вторых, она действительно хотела чашку чая и завтрак, а раз уж этот субъект, назвавшийся Дервином Фицхербертом, пожелал его приготовить, Алита отказываться не будет. Поэтому она сидела за столом, с интересом наблюдая, как оба незваных гостя хозяйничают и размышляла, что же делать с госпожой Серекет и ее сбегающими в лес по полнолуниям пальцами ног. Редкий случай ликантропии? Плохая гигиена? Случай, бесспорно, интересный.
Ну и, конечно, ежемесячный отчет Брюту. Ей казалось, что там снова что-то нечисто. Впрочем, пусть он сам со своими подопечными разбирается. Эх, в отпуск бы!